которых планировалось провести подписание договора.

— Можно я схожу воды выпью?

— Конечно, конечно…

И я ушел. А когда вернулся, Викентий Петрович не возобновил больше свой рассказ.

— Вот что, друг мой, — время дорого. Когда вернетесь с нашим гостем, я расскажу вам все гораздо полнее. Не забывайте — от вас зависит будущее двух цивилизаций. Даже трех, если принимать во внимание Тихих Ангелов. Да, кстати, я не ответил на один из ваших вопросов. Был ли здесь пришелец? Да, был. Он и оставил этот перстень, чтобы мы могли его найти. А сам скрылся ламия висела у него на хвосте.

— Так почему же она сама не воспользовалась прибором?

— Ламии и прочая нечисть этим перстеньком не смогли бы попользоваться — он настроен на биополе людей только этого измерения Земли, на такого человека, как мы с вами. Ну, вы готовы? Отправляйтесь, вас ждут великие дела! И я отправился. Что мне еще оставалось делать?!

Из-под двери в темноту с противным мявом шарахнулся кот Гименей. Шаровой молнией взлетел он по лестнице на чердак. «Жив, курилка», — подумал я.

Вздуть- не спорю, но пришибить насмерть кота у меня желания не было. Сверху на меня таращились его нахальные буркалы. Я мысленно сплюнул и осторожно пошел вниз по темной лестнице.

Парой этажей ниже — что за черт! — снова кошачьи глаза, на сей раз прямо подо мною. Ну и кошек здесь развелось!

— Брысь, поганая, — вяло сказал я в темноту и шагнул на следующую ступеньку. В грудь, прямо в косточку мне уперлось что-то острое. Чертовщина какая-то! А зеленые кошачьи глаза вдруг засияли каким-то дьявольским светом, из них вырвались изумрудные лучи и ударили мне в лицо. В призрачном свете этих фосфорических глаз я увидел упершийся мне в грудь узкий клинок. И уж конечно не кошка держалась за его рукоятку. Обладатель зеленых глаз был на голову ниже меня, одет в какой-то долгополый балахон и небольшой тюрбан на голове. Лицо его… Господи, это же морда, поросшая мехом!

Я рванулся назад, но спиною встретил острие другого клинка. Взгляд через плечо — там, на верхней площадке, стояла другая такая же образина, разве что глаза подкачали: один светился ярко и яростно, а другой был подернут мутной пеленою. Уж не по нему ли я угодил недавно бутылкой «Тархуна»?

— Пойдешь с нами! — прошипел тот, что внизу. — Шаг назад, шаг в сторону — смерть. Понял? Пш-шел! — и он опустил клинок, освобождая мне дорогу. Я продолжал стоять. Тот, второй, верхний, мстительно пнул меня в спину.

— Пш-шел, гр-рят!

Боже, благослови мои сто шестнадцать килограммов!

Как пташка малая, сорвался я со ступеньки и, прежде чем нижняя образина вновь подняла клинок, всем своим весом рухнул на нее. Прими, Господи, заблудшую душу!

А потом — спринт по лестнице…

Из-под лестницы мне на перехват метнулся еще один зеленоглазый. Мы столкнулись. Но этого я просто переехал и расплющил о стену подъезда. Хлопнули двери, и я на свободе.

Притаившись во дворе в кустах сирени, я увидел, что из подъезда выскочил один зеленоглазый и бросился за угол дома. Пусть теперь поищет!

Кольцо у меня на пальце молчало и не светилось. Чтоб ему!.. Придется обойти вокруг дома, чтобы отыскать след. Я вылез из кустов и двинулся по стопам зеленоглазого. Неужели это и есть Тихие Ангелы? Не впечатляют.

Почти сразу же камешек на кольце замерцал слабеньким умирающим светом, и я быстрым шагом направился мимо бани, мимо кооперативного кафе «Цитрон» и дальше до угла, мимо хлебного магазина к «Универсаму». Свет камешка привел меня к железным воротам запертого колхозного рынка — и все…

Побродив около ворот и выяснив, что след ведет на рынок, я решил пройти вдоль забора и проверить дальние ворота. Или все-таки лезть через забор? Ветхий, уронить его можно. Да и мало ли какая ерунда может меня поджидать там, внутри! Нет, сначала проверю.

Я пошел вдоль забора, уже не обращая внимания на колечко, и вскоре был у дальних ворот рынка. Проверил по индикатору — здесь было все истоптано проклятым пришельцем. Прямо какой-то клубок инопланетных следов. Похоже было, что сарафанг раз десять выходил и заходил на рынок. Зачем? Не за семечками же?!

Мимо меня, отчаянно тарахтя, промчались трое на мотоциклах-рокеры. С некоторых пор и в нашей провинции появились эти веселые ребята. Впрочем, сейчас не до них. Я сделал широкий полукруг и обнаружил три цепочки следов. Вот только бы узнать, какая из них ведет к рынку, а какая из него.

Я выбрал правую ветвь и пошел по подземному переходу — через шоссе Космонавтов. Потом следы повернули к автовокзалу. Уж не решил ли этот непоседа прокатиться по области? Нет, видимо, потому что следы повернули назад и повели меня вниз по улице.

Вокруг было почти безлюдно, только изредка проносились машины и пустые, автобусы.

— Закурить не найдется? — спросил меня кто-то, нагоняя сзади.

— Что? — Я оглянулся. За моей спиной стоял высокий молодой парень в белой рубашке. Я не курю, но ношу с собой сигареты — это помогает сходиться с людьми, а газетчику без этого нельзя. Достаю из кармана пачку «Стюардессы». Парень закурил, прикрывая спичку ладонью от ветра. Неверный огонек высветил у него на лбу выбегающий из-под волос багровый шрам.

— Спасибо, — сказал парень, пряча в карман коробок, отвернулся было, но, изменившись в лице, вдруг схватил меня за шиворот и бросил на асфальт. Ложись, дуррак! — заорал он хрипло, плюхаясь на землю рядом со мной.

Я ничего не понял. Ну, просто ничегошеньки! Но в этот момент над нашими головами бесшумно просверкали две ослепительно-зеленых молнии и ударили в стену ближнего здания — клуба ДОСААФ.

— Стреляют, не видишь?.. — прохрипел парень.

Взглянув через улицу, я увидел, что ее перебегают четыре хорошо знакомые мне фигуры. Зеленоглазые!

Парень вскочил и, властно рванув меня с земли, бросился к дыре, появившейся в кирпичной стене клуба.

Я — за ним. Протискиваясь, я чувствовал какое-то сопротивление воздуха, словно кирпичи все еще оставались в стене, только стали невидимыми и проницаемыми для плоти.

Мы оказались в какой-то комнате, похожей на класс, быстро пробежали ее насквозь и выскочили в коридор.

— Тут во дворе бэтээр стоит, — сказал я, задыхаясь от бега.

— Если у них нет гранатометов, на бэтээре прорвемся, — голос моего спутника был уже почти спокоен.

Чувствовалась военная косточка. «Неужели это и есть сарафанг, — думал я. — Алябьев говорил, что они ведут длительную войну с Тихими Ангелами. Но если это пришелец, то здорово маскируется под нашего, подлец!».

А пришелец уже решился на что-то. Задвинув меня плечом в какую-то кладовку с ведрами и швабрами, он решительно скользнул по коридору назад.

«Вот