Мы видим лицо женщины на рисунке, покачивающемся под водой.

27.

Вставка: через верхний край рисовальной доски видны глаза мужчины. Он неожиданно бросает

взгляд прямо в камеру. Глаза мягкие, но смело смотрящие.

28.

Роуз улыбается, вспоминая. Брок держит в руке фотографию ожерелья.

ЛАВИТ:

— Людовик XVI носил этот знаменитый камень, названный «Голубым бриллиантом короны»,

который исчез в 1792 году, примерно тогда, когда Людовик потерял все, что у него было выше шеи.

Теория гласит, что бриллиант короны был тоже обрублен... повторно огранен в форме сердца... и

стал «Le Coeur de la Mer», «Сердцем океана». В наши дни он мог бы стоить больше, чем «Бриллиант

Надежды».

РОУЗ:

— Это была ужасно тяжелая вещь.

(она показывает на рисунок)

— Я надевала его только однажды.

ЛИЗИ:

— Ты действительно думаешь, что это ты, бабушка?

РОУЗ:

— Это я, дорогая. Правда, хорошенькая?

ЛАВИТ:

— Я выследил его через записи страховой компании... по старому заявлению, которое содержалось

под грифом полной секретности. Роуз, вы знаете, кто подал это заявление?

РОУЗ:

— Некто по имени Хокли, я полагаю.

ЛАВИТ:

— Натан Хокли, верно. Сталепромышленник из Питсбурга. Бриллиантовое ожерелье его сын

Кэледон Хокли купил во Франции для своей невесты... для Вас... за неделю до отплытия на

«Титанике». А заявление было составлено сразу после гибели судна. Так что бриллиант должен был

утонуть вместе с кораблем.

(к Лизи)

— Видите дату?

ЛИЗИ:

— 14 апреля 1912 года.

ЛАВИТ:

— Если ваша бабушка та, за кого она себя выдает, то она надевала бриллиант в день, когда

«Титаник» затонул.

(к Роуз)

— А это делает Вас моим лучшим другом. Я с удовольствием награжу Вас за все, что Вы сможете нам

рассказать из того, что приведет нас к бриллианту.

РОУЗ:

— Мне не нужны ваши деньги, Мистер Лавит. Я знаю, как трудно расставаться с деньгами людям,

которые много беспокоятся о них.

БОДИН:

(скептически)

— Вам ничего не нужно?

РОУЗ:

(указывая на рисунок)

— Вы могли бы дать мне это, если то, что я вам расскажу, чего-то стоит.

ЛАВИТ:

— Договорились.

(пересекая комнату)

— Здесь есть несколько вещей, которые мы нашли в ваших каютах.

Он раскладывает на рабочем столе около 15 объектов, от безделушек до ценных. Роуз, съежившись

на своем стуле, может видеть лишь поверхность стола. Трясущейся рукой она поднимает маленькое

зеркало из черепашьего панциря, украшенного перламутром. Она гладит его с удивлением.

РОУЗ:

— Это было моим. Удивительно! Оно выглядит таким, каким я видела его в последний раз.

Она переворачивает зеркало и смотрит на свое старое лицо в треснутое стекло.

РОУЗ:

— Только отражение немного изменилось.

Она заметила еще что-то, серебряную брошь с лунным камнем в стиле модерн.

РОУЗ:

— Брошь моей матери. Она хотела вернуться за ней. Вызвала такую суматоху.

Роуз взяла богато украшенный гребень. Нефритовая бабочка с распростертыми крыльями на ручке

из черного дерева. Она поворачивает его медленно, вспоминая. Когда Роуз держит гребень с

бабочкой, мы видим, как она переживает наплыв картин и эмоций, дремавших на протяжении

восьми десятилетий.

ЛАВИТ:

— Вы готовы вернуться на «Титаник»?

29. Интерьер. Операторная. «Келдыш».

Затемненная комната, заставленная телевизионными мониторами. Экраны заполнены

изображениями обломков корабля, переданными с «Мира-1» и «Мира-2», а также с двух роботов -

«Ищейки» и «Дункана».

БОДИН:

— Трансляция с глубины 12 тысяч футов.

Роуз пристально вглядывается в экраны. Особенно она увлечена одним, изображающим изгиб

перил. Это явно что-то означает для нее. Брок внимательно изучает ее реакцию.

БОДИН:

— Нос корабля при погружении врезался в дно подобно топору. Вот... Я могу запустить

моделирование, которое мы сделали. Здесь, на этом мониторе.

Лизи поворачивает стул, чтобы Роуз могла видеть экран компьютера Бодина. Открывая файл, тот

продолжает говорить.

БОДИН:

— Мы соединили вместе крупнейшие в мире базы данных по «Титанику». Итак, вот...

ЛАВИТ:

— Роуз, возможно, не хочет видеть это, Льюис.

РОУЗ:

— Нет-нет, все в порядке. Мне интересно.

Бодин запускает на экране компьютерную анимацию, которая соответствует его скоропалительному

рассказу.

БОДИН:

— Корабль ударяется об айсберг правым бортом, лед делает множество пробоин вдоль... пробивая

дыры как азбукой морзе... бип-бип-бип, до самого низа. Тут же затопляются передние отсеки

корабля... и вода распространяется до верха переборок, следуя к корме. Пока бак опускается,

корма поднимается... сначала медленно... а затем все быстрее и быстрее, пока не поднимает весь

вес, может, 20 или 30 тысяч тонн... из воды, и каркас не выдерживает... так ХРЯСЬ!!

(он производит звук одновременно с анимацией)

...и разламывается! Вниз до киля, который ведет себя как большой шарнир. Тут же бак затягивает

вниз, а корма опускается в прежнее положение... но тяжесть бака вновь вытягивает корму

вертикально, а потом носовая часть отрывается, устремляясь ко дну. Корма всплывает как пробка,

затопляется и уходит под воду около 2:20 ночи. Через два часа сорок минут после столкновения.

Далее анимация отображает носовую часть по мере ее погружения. Роуз наблюдает за клиническим

препарированием трагедии без эмоций.

БОДИН:

— Бак прекращает погружаться и отплывает почти на полмили, прежде чем удариться о дно,

двигаясь со скоростью около 12 миль в час. Бабах!

Бак ударяется, зарываясь глубоко в дно; картинка теперь следует за кормой.

БОДИН:

— По мере погружения корма лопается от давления и разваливается на части от силы потока при

падении, опускаясь на дно как куча хлама.

(указывая на модель)

Ну как?

РОУЗ:

— Благодарю вас за прекрасную судебную экспертизу, мистер Бодин. Конечно, переживание всего

этого было немного менее клиническим.

ЛАВИТ:

— Вы расскажете нам об этом?

Ее глаза возвращаются к экранам, показывающим печальные руины глубоко под