нужны сильные духом люди. И поэтому, обращаясь к индейцам, он сказал: «Если кто из вас считает, что у нас нет выхода и мы погибнем, пусть покинет ранчо и переправляется через реку. Там еще нет муравьев и можно спастись. Ну, а с теми, кто пожелает остаться, я буду биться с красными дьяволами до победы!»

Он произнес последние слова очень громко, отчетливо, энергично взмахнув рукой, как бы отбрасывая все сомнения и возражения.

Однако индейцы не собирались спасаться бегством. В ответ на слова Лайнингена они закричали, что останутся на ранчо и дадут решительный отпор красным муравьям. Услышав столь единодушную поддержку, Эдгар улыбнулся и, не теряя времени, стал отдавать необходимые указания.

Тем временем муравьиный авангард достиг рва. Поначалу разведчики исследовали темную жидкость, а затем отошли назад. Муравьи не решились двинуться дальше и расположились лагерем на занятой плантации.

Наступившая ночь была такой же напряженной, как и предыдущая. А утром муравьи снова пошли вперед, но, дойдя до рва, остановились. Видимо, нефть пугала их. Однако через некоторое время сотня тысяч насекомых начали собирать листья, кору, веточки и подтаскивать их ко рву. Намерения муравьев не вызывали сомнений. Окончив подготовку, они как по команде побросали на поверхность густой неподвижной жидкости весь свой плавучий материал и начали переправу.

Лайнинген стоял наготове у края рва. Он держал коробку спичек в руке, ожидая нужного момента. И когда увидел, что муравьи почти достигли другого берега, зажег спичку и бросил ее в нефть. Моментально вдоль всего рва вспыхнуло огромное пламя, опоясав огненным кольцом территорию, прилегающую к ранчо. Бесчисленное множество муравьев, громко потрескивая, заживо сгорело в огне. Лишь жалкие остатки в беспорядке отступали на исходные позиции.

Когда пламя погасло, в черный обуглившийся ров была вылета вторая цистерна нефти. Вскоре еще одна муравьиная армия бросилась на штурм и была уничтожена огнем.

Однако положение обороняющихся все более ухудшалось. Куда бы ни бросали свой взгляд защитники ранчо, всюду виднелись несметные полчища красных телец. Их армии увеличивались ежеминутно. Из-за реки также начали прибывать колонны насекомых, замкнувшие в конце концов кольцо окружения. Единственный путь к отступлению был отрезая, а в ров уже вылита третья, последняя, цистерна нефти.

Лайнинген решил, что настала пора применить оставшееся средство — открыть плотину и затопить окрестности. Иными словами, это означало затопить плантацию, но ранчо, расположившееся на холме, люди и животные были бы спасены.

Вся трудность состояла в том, что до плотины нужно было пройти три километра по территория, занятой муравьями. Эдгар пожелал сам выполнить эту рискованную операцию. Он одел комбинезон с капюшоном и смочил его нефтью, чтобы отпугивать насекомых. Затем обул высокие резиновые сапоги, доходившие до бедер, а на руки натянул длинные резиновые рукавицы. Глаза он защитил большими очками, а уши и ноздри заткнул ватой.

Англичанин попрощался с индейцами и дал им последнее указание — зажечь нефть, как только он окажется на другой стороне рва.

То, что произошло потом, было похоже на кошмарный сон. Лайнннген перепрыгнул ров н сейчас же на него набросились муравьи, словно только н ждали, когда он окажется среди них. Они цеплялись за ноги и, несмотря на нефть, стремились взобраться как можно выше. А Лайнинген бежал и бежал, стиснув зубы и топча сапогами копошащихся муравьев. Но они налипали на одежду все больше и больше и на полпути до цели острая жгучая боль пронзила его тело. Насекомые нашли брешь в одежде я беспощадные челюсти все чаще впивались в кожу бегущего человека. «Нужно спешить! Нужно спешить!» — стучало в его мозгу. Он на ходу сбрасывал руками муравьев, сумевших добраться до лица.

Спеша изо всех сил, Лайнинген быстро устал. Он начал задыхаться, соленый липкий пот заливал глаза. Но вот наконец и плотина. Крепко сжав губы, чтобы не дать муравьям проникнуть в рот, Эдгар обеими руками ухватился за рукоятку сливного устройства и потянул ее на себя. Но она не двинулась с места. Отчаяние охватило мужественного человека. «Неужели конец?» — пронеслось в его голове. И все же со второй попытки нечеловеческим напряжением Лайнингену удалось открыть слив. На мгновение он потерял сознание, а когда очнулся, услышал шум воды, устремившейся в канал. Плотина была открыта. «Скоро начнется наводнение, — подумал он, — и если я не успею вовремя вернуться, то утону вместе с проклятыми муравьями». И Эдгар устремился в обратный путь.

Дорога назад была еще тяжелее и мучительнее. Жгучие, невыносимые укусы непрестанно терзали тело. Лайнинген бежал из последних сил, глядя на видневшуюся вдалеке стену пламени. Там было спасение. «Еще немного! Еще совсем немного!» — подбадривал он себя. Но силы покидали его. Эдгар уже не бежал, а шел, шел на последнем дыхании. Он чувствовал, что ноги заплетаются, сердце словно остановилось, и не было сил сбрасывать муравьев с лица. От чрезмерного напряжения и непрерывных укусов Лайнинген уже не видел множества красных телец, облепивших его сверху донизу. Трудно было бы сосчитать, сколько насекомых нес он на себе. Эдгар был на краю гибели, но и заветный ров с догорающей нефтью был совсем рядом. Вблизи рва Лайнинген упал на землю и потерял сознание. И сейчас же на него набросились новые полчища насекомых. Страшная боль от укусов привела его в чувство. Невероятным усилием он заставил себя на четвереньках доползти до края рва и подняться. Со всех сторон к нему на помощь бежали индейцы, но Эдгар не видел их. Перед затуманенным взором была только противоположная сторона канавы, на которой его ждало спасение. Он заставал себя перевалиться через ров. Упав на землю, Лайнинген снова потерял сознание.

Когда Эдгар Лайнинген пришел в себя, он понял, что лежит на носилках на вершине холма. Ужасно болело тело и голова, поташнивало. С трудом он провел по лицу и обнаружил, что в некоторых местах вообще нет кожи. Индейцы стояли рядом и с ужасом смотрели на него. Слабым голосом Эдгар попросил приподнять его голову. В окрестностях ранчо, в заходящих солнечных лучах, блистало море воды, поглотившее муравьев. Радость одержанной победы, большого, ни с чей не сравнимого чувства исполненного долга охватила Лайнингена и заглушила боя… Он почувствовал в груди, в ногах, во всем своем истерзанном теле огромную жажду жизни.

«Остановили их», — сказал Эдгар глухим голосом, и слабая улыбка пробежала по его обезображенному лицу.