ничего не слышно, но все пулемётные трассы исчезли. Погасли все внешние аварийные огни. Внутреннее освещение приказало долго жить секундой ранее. Станция превратилась в безмолвную стальную скалу, безжизненную, как и тот многотонный кусок руды, что притащил сюда Рангер, чтобы немного подзаработать деньжат.

Пилот глянул на панель связи и увидел, что сигнал от станции пропал. Таранта больше не могла связаться с Европой-4, словно бы её и вовсе не было, хотя они до сих оставались на ней.

Тут Рангера охватил настоящий страх. Хоть он начал бояться еще, как только начала играть тревога, но понял это только сейчас, когда всё вокруг замерло.

Наконец индикатор готовности двигателя зажёгся зеленым, и пилот решил не медлить ни секунды. Он потянул рукоять управления на себя, и электромагнитный двигатель мягко оторвал Таранту от палубы. Рангер сдвинул рукоять чуть вперед, и Таранта также медленно выплыла сквозь створки шлюза ангара, которые уже были обесточены. Ему крайне повезло, что питание исчезло в тот момент, когда шлюз был уже открыт, случись это ранее и Рангеру ни за что не вывести своё судно со станции.

Обзорные камеры выдавали борту Европы-4. Все ангары были открыты настежь, кое-где мелькали следы мощных взрывов. В некоторых местах обшивка вздулась, словно налившийся соком персик. Только вряд ли сок мог так раздуть сталь орбитальной станции…

Нигде не было признаков жизни. Радар Таранты не показывал ничего. Абсолютно никакой активности. Ещё минуту назад здесь была огромная станция и десятки космических судов, и кругом кипела битва, а теперь пустота. Только лишь обломки летали в пустоте, сенсоры Таранты видели лишь космический мусор и отсеивали его как бесполезную информацию.

Рангеру хватило ума не выходить на связь. Наверняка корабль-погромщик был ещё где-то рядом, и вряд ли ему хотелось видеть поблизости какой-то космический тягач, ставший невольным свидетелем такого побоища.

Таранта всё набирала скорость и Европа-4 оставалась позади. Рангер не выбирал никакого курса, он хотел лишь, чтобы этот мавзолей остался как можно дальше за кормой.

Он был уже в паре тысячах километров, как вдруг на главной панели высветилось тревожное окно, согласно которому грузовик был облучён наводящим лазером с неизвестного борта.

Умный мозг Таранты сразу же активировал силовые щиты, чтобы наводящий лазер не сменился боевым. Конечно, у грузовика щиты были не чета тем, что стояли на крейсерах, но парочку джоулей выдержать смогут. Вполне достаточно, чтобы попытаться выжить. С ракетами же был совсем другой разговор: от них у Рангера не было ничего. И именно как раз для ракет предназначался наводящий лазер, который следовал за Тарантой как приклеенный.

Рангер уже успел сегодня послушать лаконичные, но назойливые трели ракетной тревоги. Ему не хотелось слышать их ещё раз, тем более на своём судне, так что он решил нарушить молчание в эфире.

— Неизвестный военный корабль! Говорит судно Таранта, индекс корабельного реестра АСН-1143! Таранта — мирное судно, не перевозящее абсолютно никаких военных грузов! Повторяю: никаких военных грузов! Прекратите облучение наводящим лазером! Я, Эдуард Рангер, капитан данного судна, нахожусь под защитой Закона Марсианского Сената о свободном космоплавании и Доктрины Исполнительного Совета Союза Свободных Планет № 2311, гарантирующую безопасность всем мирным судам в Солнечной системе! Вы не имеете права применять ко мне оружие! Призываю немедленно…

Рангер заткнулся, как только на экране радара вспыхнули вспышки ракетных залпов. Со скоростью, намного превышающую его собственную, они ринулось к Таранте, чтобы обеспечить безопасность мирных судов во всей Солнечной системе.

— Растреклятые суки! Чтобы вас всех в аду черти драли!! — на этом дипломатия Рангера иссякла.

Двигатель разгонялся на полную, реактор выдавал максимально допустимую мощность и всё равно расстояние до ракет ощутимо сокращалось. Ещё немного и можно будет в камеры увидеть их маленькие боеголовки.

Хоть ракетные двигатели и были изобретением старины глубокой, но они всё ещё применялись в боевых ракетах. А их современные модели мало чем уступали более совершенным электромагнитным движкам, стоявшим на людских кораблях ещё с XXI века.

Было бы расстояние немного больше, и тогда Таранта легко бы ушла от ракет, ресурс которых был ограничен, но Рангера расстреливали практически в упор, а он только-только разогнал своё судно.

В этот момент Рангер пожалел, что мало интересовался гонками на ракетных шлюпах через астероидные поля. Зрелище было просто чрезвычайное и многие сверстники Рангера находили его интересным, но не сам Рангер. Если бы пилот знал о ракетах чуть больше, то может и смог от них как-то увернуться, но сейчас же он шёл по прямой, пытаясь разогнаться ещё больше, чтобы уйти от смертельной угрозы в последний момент. Была бы здесь сейчас камера какого-нибудь всепланетного канала — ух, она бы сняла гонку!

Красные точки ракет на экране были всё ближе и тревожные звонки бортового компьютера уже пели лебединую песнь. «Столкновение неминуемо!» — большие буквы поверх переднего обзорного окна были как эпитафия на могиле Рангера. Им оставалось гореть всего лишь несколько секунд. До того как сгорит весь корабль вместе со своим незадачливым пилотом.

— Сука! — на грани смерти Рангер не придумал ничего более подходящего для последних слов.

Красные точки были всё ближе и… Внезапно исчезли одна за другой, словно их стёр кто-то лёгким мановением руки.

— Не может быть! — только и смог вымолвить Рангер. Он зажмурился и снова открыл глаза — на радаре было чисто! Смерть отступила на полагала назад, но почему? Пилот уставился в обзорные окна, пытаясь увидеть хоть что-то. Конечно, он там ничего не увидел, там был только космос.

— Эй! Там, на Таранте! Вы там живые или как? — на канале связи прорезался чей-то весёлый голос, и только спустя полсекунды до Рангера дошло, что у него что-то спросили.

— Я да, то есть… капитан Эдуард Рангер жив. Больше здесь никого.

— Ну, вот и славно. А то я уж опасаться начал, что тебя ракетой-то всё же шваркнуло. Близко долбануло.

— Да? Я и не заметил… — только сейчас Рангер заприметил ряд красных сенсоров, зажёгшихся после исчезновения ракет. Осколки посекли обшивку на днище, оторвали одну заднюю боковую консоль — теперь не поманеврируешь в атмосфере, н-да. В довершение ко всему в трюме произошла разгерметизация, и температура там быстро приближалась к значению абсолютного нуля. Но двигатель и другие, жизненно важные узлы оставались в работе — полёту судна в данную минуту пока ничто не