нейтрализации, она, однако, является подчиненной категорией. Здесь нет никакой общности, душа же в и для себя выступает против телесного, так что она не испытывает в теле никакой трудности. Только если душа и тело самостоятельны, вопрос становится трудным, он встает, таким образом, в силу данной молчаливой предпосылки.

Теперь мы обратимся к определению этого всеобщего основания. Развитие /духа/ не представляет собой выхода /за рамки/, а остается в /рамках/ субъективного единства, в котором сохраняются все образы. Душа как всеобщая субстанция продолжает определять себя, и такое дальнейшее определение не является разрозненностью образов, а данная всеобщность будет определять себя к субъекту, к единичности, и все образы удерживаются в той субъективности. Эти различные ступени проявляются в природе как образы, пребывающие разрозненно друг от друга. Тяжесть как тотальность существует в виде солнечной системы; материальная разрозненность и выход из такого /состояния/ есть вхождение в самое себя (атракцион и репульсия). <3десь идея выступает в качестве механизма.> После чего материальная идея определяет себя больше к физикалистскому. Тогда это /движение/ образует особый круг, описывает иной способ существования. Элементы остаются подчиненными своей субстанции (тяжести), но формируют особое существование. Царства природы представляют собой развития одной и той же материальной идеи, животное же царство обладает своими собственными индивидуальностями;

— это ряд систем, которые являются разрозненными и имеют /в дополнение/ к их действительности особые /формы/ существования. В духе все по-другому: он также образовывает себя к таким системам, но они не распадаются, а остаются включенными в один субъект, в одно субъективное единство. С этим связана трудность, обсуждаемая в § 380. Если мы, таким образом, должны рассмотреть одну ступень, то мы не имеем дело с особым образом. Небесные тела в их абсолютном механизме сортировали физикалистские определения по временам собственного существования. <Если> дух конкретно рассматривается на его различных ступенях, то мы должны принять к рассмотрению уже и последующие ступени. Когда мы рассматриваем чувство, мы также должны принять во внимание религиозные, нравственные чувства, впрочем данные сферы далеко удалены от чувства как такового. В дальнейшем это встретится более подробно. Пробуждение души относится к антропологии как таковой, одновременно мы знаем, что пробуждение является существенно конкретнее, чем то, что содержит сознание. На данных, более низких ступенях мы должны устранить содержание, которое не присуще данным ступеням как таковым; так мы должны в нашем изображении отделить ступени друг от друга, если же мы намерены рассмотреть их конкретнее, то мы должны устранить те последующие ступени, — мы делаем это тем более, что когда дух может быть болен, он может погружаться в более низкое состояние; образованный дух может таким способом вновь опуститься до наличного существования в качестве души, постольку мы должны антиципировать на этой нижней ступени, такое антиципирование (устранение) присуще уже рассудочному сознанию. Данные ступени не распадаются в процессе развития царства душ, во-вторых, мы должны рассматривать каждую форму /как существующую/ для себя, в-третьих, при существенном поводе нам надлежит постичь эти нижние ступени более конкретным образом. Теперь мы должны ближе подойти к нашему предмету, и первой наукой является антропология, предметом которой выступает душа в ее природности.