стиле.
— Что нового, Лапуэнт? — Ничего, шеф. — Дай в сегодняшние послеобеденные газеты такое объявление: предлагается явиться в полицию для дачи показаний молодому человеку, которому неизвестное лицо поручило в воскресенье отнести чемодан в камеру хранения при Восточном вокзале. — Значит, это не Антуан? — Я в этом убежден. Пап никогда не дал бы такого поручения знакомому человеку. — Но служащий говорил, что… — Он видел парня приблизительно тех же лет, что Антуан, и одетого в кожаную куртку. В квартале тьма людей с такими приметами. — У вас есть улики против Папа? — Он сознается. — Вы идете на допрос? — Думаю, что теперь Комельо захочет заняться этим сам. Следствие становилось несложным. Больше незачем было ставить вопросы наудачу и «удить рыбу», как говорили у них в заведении. Мегрэ, впрочем, спрашивал себя: так ли уж ему хочется выбить Алину Калас и Дьедонне Папа из их последних укреплений? И он и она будут отбиваться до последнего, пока молчать дальше станет невозможно. Он провел около часа наверху, у следователя. Оттуда же позвонил нотариусу Канонжу. Тот, должно быть, вскочил с постели, разбуженный звонком. — Кто там? — Вопрос звучал так забавно, что Мегрэ улыбнулся. — Комиссар Мегрэ. — Который час? — Половина одиннадцатого. Следователь Комельо, ведущий известное вам дело, хотел бы видеть вас у себя как можно скорее. — Скажите ему, что я сейчас приеду. Взять с собой документы Буассанкура? — Будьте добры. — Вы вчера из-за меня поздно легли? Сам нотариус лег, должно быть, еще позже. Бог знает, где он бродил после того, как расстался с Мегрэ, так как комиссар услышал в трубке женский голос, лениво осведомившийся: «Который час?» Мегрэ снова спустился к себе в кабинет. Лапуэнт спросил: — Он будет их допрашивать? — Да. — Начнет с женщины? — Я посоветовал ему начать с Папа. — Он легче расколется? — Да. В особенности если смертельный удар Каласу нанес именно он, как я думаю. — Вы уходите? — Мне нужно кое-что выяснить у ее дочери. Речь шла о небольшой подробности. Мегрэ пришлось дожидаться конца операции, чтобы увидеть Люсетту Калас. — Теперь вы знаете из газет о смерти вашего отца и аресте матери? — Нечто подобное должно было произойти. — Последний раз вы ходили к ней для того, чтобы попросить денег? — Нет. — Для чего же? — Чтобы сообщить, что я выхожу замуж за профессора Лаво, как только он получит развод. Ему может прийти желание познакомиться с моими родителями, и мне хотелось, чтобы она выглядела прилично. — Вы знаете о том, что умер Буассанкур? — Кто это? — Ее удивление было непритворным. — Ваш дед. Мегрэ добавил равнодушным тоном, словно сообщая нечто незначительное: — Если вашу мать не уличат в убийстве, она получит в наследство замок, восемнадцать ферм и сколько-то миллионов. — Вы уверены? — Вы можете сами об этом спросить у нотариуса Канонжа, который ведет дело о наследстве. Он живет в гостинице «Орсе». — Он там будет весь день? — Вероятно. Она не спросила, что станет с ее матерью, и Мегрэ, пожав плечами, расстался с ней. В этот день комиссар не стал ничего есть в обеденный перерыв, но кружка-другая пива более или менее успокоила его желудок. Все послеобеденное время он провел, закрывшись у себя в кабинете. На столе перед ним лежали ключи от бистро и от квартиры Папа. Казалось, он испытывает злорадное удовлетворение, разделываясь с кучей служебной писанины, которая обычно внушала ему ужас. Когда звонил телефон, он быстрее, чем обычно, хватал трубку, но только в пять с чем-то услышал голос Комельо: — Мегрэ? — Да. Следователь с трудом сдерживал торжествующие нотки: — Я был прав, приказав арестовать их. — Всех троих? — Нет, Антуана я только что распорядился выпустить. — А те сознались? — Да. — Во всем? — Во всем, что мы предполагали. Мне пришла недурная идея начать с мужчины. Когда я окончил обстоятельный рассказ о том, что могло произойти, он не возражал. — А женщина? — Пап повторил свое признание при ней, так что она уже не могла ничего отрицать. — Она сказала еще что-нибудь? — Она только спросила, когда выходила из кабинета, позаботились ли вы о ее коте. — И что вы ответили? — Что вам и без того дела хватает. Этого ответа Мегрэ всю жизнь не мог простить следователю Комельо.
— Что нового, Лапуэнт? — Ничего, шеф. — Дай в сегодняшние послеобеденные газеты такое объявление: предлагается явиться в полицию для дачи показаний молодому человеку, которому неизвестное лицо поручило в воскресенье отнести чемодан в камеру хранения при Восточном вокзале. — Значит, это не Антуан? — Я в этом убежден. Пап никогда не дал бы такого поручения знакомому человеку. — Но служащий говорил, что… — Он видел парня приблизительно тех же лет, что Антуан, и одетого в кожаную куртку. В квартале тьма людей с такими приметами. — У вас есть улики против Папа? — Он сознается. — Вы идете на допрос? — Думаю, что теперь Комельо захочет заняться этим сам. Следствие становилось несложным. Больше незачем было ставить вопросы наудачу и «удить рыбу», как говорили у них в заведении. Мегрэ, впрочем, спрашивал себя: так ли уж ему хочется выбить Алину Калас и Дьедонне Папа из их последних укреплений? И он и она будут отбиваться до последнего, пока молчать дальше станет невозможно. Он провел около часа наверху, у следователя. Оттуда же позвонил нотариусу Канонжу. Тот, должно быть, вскочил с постели, разбуженный звонком. — Кто там? — Вопрос звучал так забавно, что Мегрэ улыбнулся. — Комиссар Мегрэ. — Который час? — Половина одиннадцатого. Следователь Комельо, ведущий известное вам дело, хотел бы видеть вас у себя как можно скорее. — Скажите ему, что я сейчас приеду. Взять с собой документы Буассанкура? — Будьте добры. — Вы вчера из-за меня поздно легли? Сам нотариус лег, должно быть, еще позже. Бог знает, где он бродил после того, как расстался с Мегрэ, так как комиссар услышал в трубке женский голос, лениво осведомившийся: «Который час?» Мегрэ снова спустился к себе в кабинет. Лапуэнт спросил: — Он будет их допрашивать? — Да. — Начнет с женщины? — Я посоветовал ему начать с Папа. — Он легче расколется? — Да. В особенности если смертельный удар Каласу нанес именно он, как я думаю. — Вы уходите? — Мне нужно кое-что выяснить у ее дочери. Речь шла о небольшой подробности. Мегрэ пришлось дожидаться конца операции, чтобы увидеть Люсетту Калас. — Теперь вы знаете из газет о смерти вашего отца и аресте матери? — Нечто подобное должно было произойти. — Последний раз вы ходили к ней для того, чтобы попросить денег? — Нет. — Для чего же? — Чтобы сообщить, что я выхожу замуж за профессора Лаво, как только он получит развод. Ему может прийти желание познакомиться с моими родителями, и мне хотелось, чтобы она выглядела прилично. — Вы знаете о том, что умер Буассанкур? — Кто это? — Ее удивление было непритворным. — Ваш дед. Мегрэ добавил равнодушным тоном, словно сообщая нечто незначительное: — Если вашу мать не уличат в убийстве, она получит в наследство замок, восемнадцать ферм и сколько-то миллионов. — Вы уверены? — Вы можете сами об этом спросить у нотариуса Канонжа, который ведет дело о наследстве. Он живет в гостинице «Орсе». — Он там будет весь день? — Вероятно. Она не спросила, что станет с ее матерью, и Мегрэ, пожав плечами, расстался с ней. В этот день комиссар не стал ничего есть в обеденный перерыв, но кружка-другая пива более или менее успокоила его желудок. Все послеобеденное время он провел, закрывшись у себя в кабинете. На столе перед ним лежали ключи от бистро и от квартиры Папа. Казалось, он испытывает злорадное удовлетворение, разделываясь с кучей служебной писанины, которая обычно внушала ему ужас. Когда звонил телефон, он быстрее, чем обычно, хватал трубку, но только в пять с чем-то услышал голос Комельо: — Мегрэ? — Да. Следователь с трудом сдерживал торжествующие нотки: — Я был прав, приказав арестовать их. — Всех троих? — Нет, Антуана я только что распорядился выпустить. — А те сознались? — Да. — Во всем? — Во всем, что мы предполагали. Мне пришла недурная идея начать с мужчины. Когда я окончил обстоятельный рассказ о том, что могло произойти, он не возражал. — А женщина? — Пап повторил свое признание при ней, так что она уже не могла ничего отрицать. — Она сказала еще что-нибудь? — Она только спросила, когда выходила из кабинета, позаботились ли вы о ее коте. — И что вы ответили? — Что вам и без того дела хватает. Этого ответа Мегрэ всю жизнь не мог простить следователю Комельо.