головой, — какие яблоки? Какие мандарины?

— Ну круглые такие. Вкусные очень, — ехидно усмехнулся он, следя за ее изумленным выражением лица.

— Стой, он ведь… господи, он решил тебя сдать? — Свон побледнела, вцепившись в его руку. — Киллиан, ты ведь не серьезно? Он же… — заметив блеск в его глазах, она зашипела и ударила его в грудь кулаком, покраснев от недовольства. — Вот же скотина!

— Именно поэтому я тебе и нравлюсь, — улыбнулся Джонс, притянув ее к себе, и поцеловал ее в лоб, обхватив руками ее плечи. — Ну извини, детка, решил немного поприкалываться.

— Идиот! Я ведь реально решила, что ты сядешь, — проворчала она, прижавшись щекой к его щеке.

— А что, подачки бы не носила? Оставила бы меня голодать?

— Вот за такие приколы оставила бы, — пригрозила она, и он усмехнулся, встретившись с ней взглядом.

— Понял, постараюсь умерить поток неудачных шуток.

— Уж постарайся, — хмыкнула Эмма, стараясь злиться на него, но потом, не выдержав, притянула к себе и прижалась к его губам, вцепившись руками в его рубашку. — Все никак не поверю, что ты здесь…

— Еще немного, и я тебе это докажу, — жарко прошептал Джонс ей на ухо, скользнув рукой по ее спине, — за мной ведь еще один должок?

— Киллиан? — послышался изумленный голос, и мужчина, вздрогнув, повернулся, поджав губы, и негромко выругался, увидев в конце коридора бледного Дэвида, который, встретившись с ним взглядом, решительным шагом подошел к нему и со всего размаха ударил по лицу, зарычав сквозь сжатые зубы. — Знаешь что, Киллиан Джонс?! Ты скотина, мразь и просто бездушная тварь! Какого черта ты живой и не сказал мне?! Я, блин, твой лучший друг, но должен мириться с мыслью, что ты умер, а ты, сука, живой! Да как ты мог?!

— Дэйв, блин! — засмеялся Киллиан, увернувшись от третьего удара, перехватив его руку. — Поверь, мне по роже уже надавали, честное слово.

— Так, может, мне на яйца перейти?! — пропыхтел тот, отдуваясь и тяжело дыша. — У тебя вообще совести нет!

— Забыл по дороге из приюта, — пожал он плечами.

— Пора бы найти! — прошипел он, сглотнув, и, замолчав, угрюмо уставился на него, стараясь собраться с мыслями. Потом, недовольно фыркнув, крепко прижал его к себе, хлопнув по плечу. — Ты тот еще гаденыш, но я дико рад, что ты живой.

— Спасибо, Дэйв, — улыбнулся Джонс, обняв его в ответ, — и, знаешь, я рад тебя видеть.

— Даже не подлизывайся, — фыркнул Нолан, сделав шаг назад, — я все равно не прощу тебя.

— Никогда? — выгнул бровь брюнет, и он заколебался.

— Разве что после рыбалки. В это воскресение.

— Заметано. Ну, а сейчас, — Киллиан помолчал, глядя на их рабочий кабинет, — Грэм на месте?

— Да, точно! — спохватился Дэвид. — Он ведь тоже не знает, надо его…

— Давай я сам, приятель, — остановил его мужчина и, встретившись взглядом с непонимающим взором Свон, решительно вошел в комнату.

Грэм сидел на своем привычном месте, роясь в телефоне, хмурый, с недовольным выражением лица, что-то бормоча себе под нос. Джонс вошел очень тихо и потом, посмотрев на него, с силой хлопнул дверью, заставив Миллса подскочить и, открыв рот, изумленно уставиться на него.

— К…Киллиан?

— Что, уже не Мажорчик? — ухмыльнулся тот, подойдя к нему, и, наклонив голову набок, осведомился с легкой улыбкой, за которой была сокрыта угроза. — А теперь будь так любезен, ответь мне — с каких это пор ты работаешь крысой для моего отца?

====== Эпилог ======

Грэм замер, побледнев, и медленно сделал шаг назад, скользя взглядом по не менее изумленным Дэвиду и Эмме, которые повернулись к ухмыляющемуся Джонсу, не отрывающему взгляду от Миллса.

— А чего ты пятишься, дорогой мой? Испугался чего-то? Странно даже. Столько махинаций за спиной, а сейчас вдруг струсил. Ты же, оказывается, все-таки мужик с яйцами, а не видоизмененная баба, как я раньше думал. Чего же не отвечаешь за свои поступки?

— Ты ничего не докажешь, — выплюнул Грэм, побагровев от ярости, — у тебя на меня ничего нет!

— А я даже не буду доказывать, — пожал он плечами, — главное, что мы с тобой знаем все, что было на самом деле. Ведь это ты должен был стрелять в меня, не так ли? Отец должен был передать тебе сообщение, которое он якобы занес в участок, где бы говорилось, что место заказа переносится. А, кстати, все даже неплохо было продумано, там ведь реально не так много людей обычно ходит, отличный шанс убить человека так, чтобы никто не увидел. Только вот, какая жалость, не удалось — я случайно тебя поранил, да еще так, что пришлось жаловаться на бобо, бедный мальчик, — Миллс, зарычав, вытащил пистолет из-за спины, и Дэвид дернулся в сторону, немного прикрыв собой Эмму, а Киллиан, откинув голову засмеялся и развел руки. — Ты сейчас серьезно, Грэм? Убивали меня уже трижды, а то и больше, а ты тут решил еще поиграться. Ну давай, стреляй, почему нет? Ты хотя бы с такого расстояния попадешь или промажешь? И имей в виду, яйца мне нужны, так что лучше наповал. С анатомией знаком? Знаешь, где сердце?

— Заткнись, мразь! — прорычал он, сжимая пистолет обеими руками. — Думаешь, я не выстрелю? Не обольщайся!

— Да мне плевать. Мне, знаешь, Реджину жалко. Она ведь девушка ничего, неплохая, вот только с мужиками не везет. Я ведь почти поверил, что ты ее любишь, но ты ведь хотел через нее снова к Эмме приблизиться, не правда ли? — шатен поджал губы, сглотнув, и Джонс хмыкнул, пожав плечами. — Элементарно, как говорится. Это ведь пройденный этап, чего ты к ней цепляешься? Ты ведь давно начал подозревать, что что-то не так, верно ведь? Поэтому и пришел к моему папаше с предложением и угрозой, мол сдашь нас. Странно, что он тебе сразу пулю не всадил, наверное, он понял, что на такую крысу, как ты, даже не нужно тратиться. К тому же такие вот простофили типа тебя иногда полезны для отвода глаз. Меня вот одно удивило — оказывается, у тебя все-таки есть какие-то актерские навыки, потому что довольно трудно видеть, как женщину насилуют, и дрочить на это, а потом волноваться и спрашивать, в порядке ли она и что произошло, — Эмма замерла, приоткрыв от изумления рот, а Дэвид, кажется, стал совсем серого цвета от шока.

— Да это чушь, — протянула Свон, покачав головой, — ты ведь не мог… Грэм…

— Я тоже думал, что ты не окажешься обычной шлюхой, — выплюнул Миллс с презрением, — а ты именно ей и оказалась.