«Менелай».

— Туда, где дважды побывал «Савватий»?

— Именно так. Если не будет неожиданностей, он должен вернуться через месяц-другой. До меня дошли сведения, что ему готовят неласковый прием. Надо встретить.

— Встретить у Капо-Верде или в проливе?

— Близ Гибралтара. На пути к островам легко разминуться. Ты самый опытный из капитанов, после Луки, — тебе и вести флотилию. Возьмешь, кроме своего корабля, «Зосиму» и «Савватия». «Иринарх» с «Аяксом» далеко, на «Германе» команда слабовата. С него заберешь всю артиллерию, по возможности без огласки, и всех матросов, кроме англичан и голландцев. У тебя они есть в команде?

— Ни одного. Немцы имеются, трое. С ними что делать?

— Сам решай, смотря по надежности: можно ли доверять им так же, как неаполитанцам и русским. Для боя команды желательно удвоить — за счет судов, которые с нами не пойдут. Грабь их дочиста!

— Все равно не хватит людей, Eccellenza! Равно как и пушек.

— Найдем. Это моя забота: я собираюсь в Дюнкерк. Там полно бывших приватиров с хорошими военными навыками. Оставь место для дюжины или двух. Навигационных учеников из Англии тоже заберем: будет мальчишкам хорошая практика. Недостающие пушки куплю или арендую. Что еще? Да, самое главное! «Диомед» с «Менелаем» — братья-близнецы. Различие в особенностях рангоута и покраски. Нужно добиться полного сходства. Воду и провиант бери на три месяца. Будь готов выйти через неделю.

— Недели мало, Eccellenza. Дайте хотя бы две.

— Десять дней — и ни минутой больше! Дальнейшее промедление оплатишь из своего кармана.

Тем же вечером я отправился в Гринвич — попрощаться. По тайному молению моего сердца, черт унес Джозефа Гаскойна, и леди Феодосия была одна.

— Неотложные дела призывают меня на континент. Завтра я взойду на корабль, и вновь появлюсь нескоро. Позволите ли вы надеяться, что будете иногда думать о вашем верном друге?

— Дорогой Александр, если б вы только знали, о скольких людях мне приходится думать и заботиться! О детях, о братьях, о сестрах Джона, их детях и моих племянниках… Обо всей «команде Кроули», в которой тысячи душ… Господи, как трудно жить в этом мире! Поверьте, если бы я была свободна…

Она порывисто встала, шагнула ко мне (тоже вскочившему, как подобает джентльмену). Привстав на цыпочки, впилась в мои губы жарким поцелуем. Потом оттолкнула.

— Уходите. Когда б вышние силы позволили мне быть просто женщиной, я с радостью связала бы с вами свою судьбу. Граф, вы командовали армиями и должны понимать, насколько не властен над собою тот, кому вручена власть над другими… Переговоры о поставках будет вести Джон Ханмер: не стоит смешивать чувства с бухгалтерским расчетом. Прощайте. Жаль, что мы не можем быть вместе.

— Прощайте, леди. Мне будет нелегко вас забыть.

Пожалуй, восхищение преобладало над всеми прочими чувствами на пути домой, в компанейскую контору. Удивительная женщина! Страстная по натуре, она в совершенстве научилась подчинять нежные чувства холодному чудовищу долга. Из нее получился бы генерал. Да не «бы», а уже получился — хоть и не на войне. «Crowley's Crew» стоит иного войска. Спросите о том флотских вербовщиков, не раз спасавшихся бегством, теряя дубинки, после попытки сцапать одного из сей дружной команды мастеровых и корабельных матросов. Свои компании я устраивал с оглядкой на этот высокий образец.

Дюнкеркские хлопоты стали воистину путем спасения от любовной печали, приладившейся грызть мое сердце (что вроде бы в таком возрасте уже и не подобает). Как можно предаваться унынию, когда моим лучшим людям грозит африканское рабство или смерть?! Дело пошло с неожиданной легкостью: не далее, как в прошлом году возобновившиеся нападения обнаглевших магометан на французских купцов побудили короля послать эскадру и шестидневной бомбардировкой снести половину города Триполи. Трактат был возобновлен, но ответных жестокостей опасались. Объяснение, что мои суда в Медитеррании нуждаются в хороших канонирах, легло на подготовленную почву. Нашлись и люди, и пушки — даже не слишком дорого. Поодиночке, дабы не привлекать внимания, корабли отправились к месту встречи у испанских берегов.

— Пали!

Пудовый чугунный шар вылетел средь дыма и пламени, стремительно обратился в точку и канул в волны сажен за десять от плавающей в полуверсте бочки. Матросы кинулись банить отпрыгнувшую гаубицу.

Почти месяц три корабля стерегли воображаемую линию тридцать шестого градуса. В позапрошлом году мы с Лукой Капрани продумали маршрут до мелочей. На возвратном пути, хранясь от пиратских нападений, он должен был держаться по возможности дальше от африканского берега до широты Гибралтара; потом круто повернуть на восток и двигаться таким образом, чтобы миновать пролив затемно. Поскольку качающаяся палуба затрудняет измерения, и самая лучшая астролябия не позволяет совершенно избежать ошибок, окончательными ориентирами служили бы мыс Трафальгар на испанском берегу и мыс Эспартель в Африке. Вечер перед прохождением надлежало встречать в пункте, из которого они видны оба (с мачты, естественно). Там мы и поджидали своих друзей, днем лавируя потихоньку к западу, а ночью дрейфуя под умеренным норд-вестом обратно. Держались треугольником со сторонами в десять-пятнадцать миль: дистанция позволяла различать сигналы, но суда не воспринимались как единый отряд — по крайней мере, с первого взгляда. Лишние, против обыкновенных торговцев, орудия были старательно спрятаны.

Время от времени треугольник поворачивался на сто двадцать градусов: корабли менялись местами. Когда не было посторонних глаз, на одном из них, самом удаленном от берегов, учиняли артиллерийскую экзерцицию. Альфонсо, привыкший в коммерческих плаваниях к экономии, приходил в ужас от сего безумного расточительства. Каждый выстрел — рубль с полтиной! Бортовой залп — двадцать рублей! Дюнкеркские канониры открыто усмехались на уверения, что их наняли для оборонительных целей. Черт с ними — пусть думают, что хотят! Очень скоро все разъяснится. Сразу по прибытии к проливу я послал подшкипера-неаполитанца закупить свежий провиант и потолковать с итальянскими рыбаками, промышляющими у здешних берегов. Если б Лука, против ожиданий, нас опередил и попал в засаду — сие не укрылось бы от них. Если проскочил… На всякий случай, зафрахтовав небольшое испанское суденышко, отправил гонца в Ливорно — на днях он вернулся и подтвердил, что «Менелай» там не появлялся. Значит — ждем!

Частые стрельбы не означали непременного желания сражаться. Лучше бы сего избежать. Аллах с ними, с магометанами: мне нужно лишь защитить драгоценный груз. Покамест в