- Вот они, Святые Горы! - вскричал экзальтированно доктор, забывая , поражённый картиной, приличия.- Смотри, смотри, какие там свет и красота!
Глава 6
Необмятый мундир немного жал, а шитый золотом высокий воротник-стойка слегка царапал кожу подбородка. Скосив глаз на доктора, я от души полюбовалась многоцветьем орденов, украшавших его мужественную в мундире грудь. Полный Георгиевский Бант подавлял два моих Георгия, усилиями моими не лежавшими на груди почти параллельно земле, а пристойно склонявшимися к ней под углом градусов в тридцать.
Яркие юные глаза Патриарха отследили мои наблюдения, и в них промелькнула смешливая искорка.
Опираясь на посох лишь обычая ради, этот восьмидесятидвухлетний атлет возвышался над нами, как Медведь-гора над побережьем Крыма. Голос Патриарха, исполненный бархатными полутонами, таил в себе сталь и медь, подобно тому, как в ветвях лиственницы скрывается напрягшаяся перед прыжком рысь.
Ассоциативная цепочка "патриарх-рысь-Георгий" заставили меня внутренне подобраться и внимательнее прислушаться к диалогу доктора и Его Святейшества.
А диалог этот был прелюбопытнейшим. Двое старых воинов предавались воспоминаниям о первом своём знакомстве, при котором молодой пират Пруденс вступил в бой один на один с не менее молодым поручиком Патриаршей Дружины Особого Назначения. И потерпел поражение, так как слишком полагался на силу и твёрдость руки, спасовавшими перед твёрдостью духа его противника.
Глаза обоих сияли счастливыми воспоминаниями молодости. Доктор, расстегнув ворот, демонстрировал бугорок сросшейся ключицы со словами: "Да коли ты, Ваше Святейшество, тогда б меня Силой не ударил, так ещё бабушка надвое сказала, кому верх держать!"
Улыбнувшись ласково, Патриарх ответил глубоким своим голосом: "Сила, брат мой, в Правде Христовой. Оттого Правду ведающего победить неможно!"
Разошедшийся Пруденс углубился в воспоминания о школе Патриашей Дружины, о множестве древлих спецопераций, в которых он геройствовал вместе с будущим Патриархом.
У меня копилка была не столь глубокой, поэтому я молча вспомнила ночной полёт на "цеппелине", безумный прыжок во тьму с тросом на поясе, хлещущие по лицу лапы кедров, костёр, на котором на вертеле жарилось человеческое тело, бешеная рубка в призрачных отсветах костра, погоня за посланцем Тьмы, двадцать две версты, которые я на волокуше из лапника тащила к точке сбора спеленатого пленника.
И чёрный вихри сирийской пустыни, из которых на мгновение появлялись оскаленные рожи, плюющиеся струйками яда, разъедавшего прямо на глазах броненагрудник...
С усилием погасив картины прошлого, вновь я вникла в разговор двух мэтров Осназа, как мы запросто именовали Патриаршию Дружину.
На этот раз говорил только Патриарх, предавшийся воспоминаниям о том, как в шестнадцать лет он без благословения бежал из семинарии на фронт, где уже через неделю получал первый орден из рук самого Государя Иосифа Первого. Было это восьмого августа тысяча девятьсот пятьдесят первого, а орден он заслужил, остановив на линии обороны два германских бронехода, одному набросив на смотровую щель ватник, а затем голыми руками оглоушив германских бронеходчиков, а у второго, прорвавшись в машинное отделение, выдрал змеевик паровой машины. Ожоги он, кстати, тогда получил страшные: в Музее Второй Мировой войны есть светографии ран на его мальчишеском теле.
Наконец разговор приобрёл деловую окраску. Начался инструктаж.
Патриарх напомнил, что в Иной России, которая, в отличие от России Подлинной, ужалась до размеров Руси при Грозном, идёт война. Огромные выбросы энергии зла всё чаще пробивают невидимую границу между нашими реальностями, и к нам обрушиваются люди, кои чаще всего явились вольными или невольными жертвами той войны.
Среди них немало честных и служащих Богу, а не Искусителю. Но есть подозрение, даже уверенность, что англичане, прознав о существовании таких перебросов, стали призывать к себе в империю служителей Зла. Да и на нашу территорию немало их попадает. Чего только стоят последние происшествия в дрезденской губернии и варшавском каганате.
В связи с этими событиями по прогнозам резко возросла вероятность бунтов, акций неповиновения, пограничных инцидентов и прочих событий, не добавляющих спокойствия России и авторитета её правителям.
Потому нам поставлена боевая задача. Пройти в реальность Иной России в точке перехода "Святые горы", пользуясь совокупной Силой намоленных мест и Святых Отцов... Получив духовную поддержку и защиту тамошних насельников монастыря, натурализоваться.
Полковнику Пруденсу проникнуть на территорию Британской империи, которая там называется США и Евросоюз, выявить слуг сатаны, влияющих негативно на мировые политические и экономические процессы, обеспечивая плацдармы для слуг нечистого как там, так и у нас, заняться в дальнейшем их физическим устранением, используя как боевые навыки, так и познания медикуса.
- Тебе же, девонька, иную задачу решать предстоит. Ты, кстати выбрала имя, коим себя Там называть будешь?
- Да, ваше святейшество! Там меня звать будут Алиною! - вытянулась в струнку я.
- Ну что ты... Не на плацу ведь… Тебе иная задача. Есть в той России государь, несущий и защищающий свет. Ты должна к нему приблизиться, всячески ему способствовать, защищать от Тьмы незримо, копить Силу, а коли нужда возникнет, так и жизнь за него отдать. Такая вот задача.
Я молча проглотила слова, рвавшиеся наружу. Это боевая задача. Это приказ. А выше приказа может быть только самопожертвование.
Не обязательный эпилог
- Скажи, отче, у них есть шансы на возвращение?
- Мизерные, сын мой. Никакие, проще говоря. Но приказ они исполнят. И Врагу ущерб нанесут. Даже если погибнут.
Государь-император Всея Руси, Великая, Белыя, Малыя, Балтийская, Германская, Гишпанская, Французская, Южнославянская, Корейская и прочая, смотрел, как тает силуэт той, что была подругой его детских игр, которая подарила ему первый невинный поцелуй, которую он сам выбрал из восьми тысяч кандидаток на это задание.
Государь Император