- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (264) »
А. Азимов, Г. Уэллс
Айзек Азимов Стальные пещеры. Обнаженное солнце. Конец Вечности
Стальные пещеры
1. Разговор с комиссаром полиции
Едва Лайдж Бейли уселся за стол, как почувствовал на себе пристальный взгляд Р. Сэмми. Строгое вытянутое лицо Бейли застыло. – В чем дело? – Вы нужны боссу, Лайдж. Немедленно. Велел вам явиться, как только придете. – Хорошо. Р. Сэмми не двинулся с места. – Я сказал, хорошо. Убирайся! Р. Сэмми круто повернулся и пошел выполнять другие поручения. «Будто человек не может делать все это!» – возмутился про себя Бейли. Он стал не торопясь изучать содержимое своего кисета и прикинул, что если будет выкуривать по две трубки в день, то ему удастся дотянуть до выдачи новой порции. Затем он вышел из-за перегородки – он уже два года имел право на отгороженный угол – и через общую комнату направился к выходу. Его окликнул оператор ртутного запоминающего устройства Симпсон. – Вас ждет босс, Лайдж. – Знаю. Р. Сэмми уже приходил. Испещренная кодом лента струилась из миниатюрного прибора. Он находил и анализировал данные своей памяти в поисках сведений, хранящихся в крохотных ячейках мерцающей внутри ртути. – Я дал бы Р. Сэмми коленкой под зад, если бы не боялся сломать себе ногу, – сказал Симпсон. – На днях приходил Винс Бэррет. – Ну и как? – Хотел бы вернуться на старое место. Говорит, готов на любую работу у нас в управлении. Бедняга в отчаянии, но я ничем не мог его порадовать. Его место занял Р. Сэмми, и все тут. Парнишка нанялся на дрожжевую ферму. А ведь способный был малый и всем нравился. Бейли пожал плечами и сказал строже, чем хотел на самом деле: – Нам всем предстоит пройти через это. Босс по своему положению имеет отдельный кабинет. На матовом дверном стекле вытравлена красивая надпись: «ДЖУЛИУС ЭНДЕРБИ. Комиссар полиции города Нью-Йорка». Бейли вошел в кабинет: – Вы звали меня, комиссар? Эндерби посмотрел на него. Он носил старомодные очки, так как его глаза не переносили контактных линз. Только привыкнув к очкам, можно было разглядеть черты его заурядного, невыразительного лица. По твердому убеждению Бейли, комиссар отвергал контактные линзы только затем, чтобы выделяться среди других, а вовсе не из-за своих чувствительных глаз. Комиссар был явно чем-то встревожен. Он поправил манжеты рубашки, откинулся на спинку кресла и сказал как-то уж слишком тепло: – Садитесь, Лайдж. Присядьте, пожалуйста. Бейли сел и ждал в напряженной позе. – Как Джесси? Как сын? – Хорошо, – ответил Бейли невыразительно. – Вполне нормально. А ваши как? – Хорошо, – отозвался Эндерби. – Тоже нормально. Начало было неудачным. «Какое-то у него сегодня странное лицо», – подумал Бейли, а вслух сказал: – Комиссар, я могу просить не посылать за мной Р. Сэмми? – Вы знаете мое мнение на этот счет, Лайдж. Но раз он есть, должен же я как-то его использовать. – С ним неприятно иметь дело, комиссар. Пришел сегодня, передал вашу просьбу и стоит как истукан. Так и будет стоять, пока не отошлешь. – О, это моя вина, Лайдж. Я велел ему позвать вас, но забыл точно указать, что делать дальше. Бейли вздохнул. Мелкие морщинки у его темно-карих глаз стали более отчетливыми. – Ну ладно. Так вы хотели меня видеть? – Да, Лайдж, – сказал комиссар, – и по весьма важному делу. Он встал, подошел к стене позади стола, нажал какую-то кнопку – и тотчас же часть стены стала прозрачной. Бейли зажмурился от неожиданно хлынувшего потока сероватого света. Комиссар улыбнулся: – Это сделано по моему заказу в прошлом году. Я вам, кажется, еще не показывал. Подойдите поближе, Лайдж. В старые времена во всех комнатах были подобные штуки. Их называли окнами. Вы слышали об этом? Бейли прекрасно об этом знал, так как читал не один исторический роман. – Разумеется, – сказал он. – Подойдите сюда. Бейли слегка поежился, но все-таки подошел. Было даже что-то неприличное в том, что уединенность комнаты выставлялась напоказ внешнему миру. Комиссар временами доводил до крайности свое увлечение медиевистикой. «Эти очки, например», – подумал Бейли. Так вот в чем дело! Вот почему у него такое странное лицо! – Простите за любопытность, комиссар, – сказал Бейли, – но у вас, кажется, новая оправа? Комиссар взглянул на него с удивлением, снял очки, посмотрел на них, потом снова на Бейли. Сейчас его круглое лицо казалось еще более круглым, а подбородок – более заметным. И взгляд у него стал беспомощным, потому что все расплывалось перед его глазами. – Да, новая, – подтвердил он. Он снова надел очки и добавил с злостью: – Старые я разбил три дня назад. Дел было по горло, так что новые получил только сегодня утром. Лайдж, эти три дня были сущим адом. – Из-за очков? – Да. И по другим причинам. Но об этом потом. Он повернулся к окну. Бейли последовал его примеру и был слегка поражен, обнаружив, что снаружи идет дождь. С минуту он молча наблюдал, как сверху лились потоки воды, в то время как комиссар горделиво взирал на это явление природы, будто в этом была его личная заслуга. – За этот месяц я третий раз смотрю, как идет дождь. Интересное зрелище, верно? Бейли был вынужден согласиться, что зрелище действительно интересное. В свои сорок два года он почти не видел дождя и вообще никакого другого явления природы. – По-моему, неразумно, что вода вот так, без всякой пользы, поливает город, – заметил он. – Ее место в резервуарах. – Лайдж, – ответил ему комиссар, – вы модернист. Вот в чем беда. В медиевальные века люди жили на открытом воздухе, и не только на фермах. Даже в городах. Даже в Нью-Йорке. Когда шел дождь, им это не казалось неразумным. Они радовались этому, потому что жили близко к природе. Это и здоровее, и лучшее. Все наши беды от того, что мы оторваны от природы. Почитайте-ка на досуге об угольном веке. Бейли довелось читать и об этом. Он слышал, как многие сетовали по поводу изобретения атомного реактора. Он и сам был не прочь поныть, когда что-нибудь не ладилось или когда одолевала усталость. Человек всегда чем-то недоволен. В
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (264) »