алкоголь тормозит сознание, хотя ведь она все понимала, все ощущала, и была уверена - завтра будет все помнить, а может потому что теперь знала - бояться тут и сейчас смысла нет, бояться нужно будет потом, вернуться и посмотреть в глаза тому, кто предал... 

  Моргнув, Саша заставила себя снова вернуться в реальность, в которой ее тело уже плющом обвилось вокруг мужчины. Наверное, осознавать себя совершенно голой перед тем, кому практически предложила себя должно было быть стыдно, но и это не получалось. Он своими действиями мешал думать даже о таком. Снова жадно целовал, спускался вниз к шее, покалывая нежную кожу колючей щекой, горяча дыханием, проводя по всей длине языком, потом еще ниже, и еще, пусть слишком напористо, слишком откровенно, но не было ни сил, ни желания противиться. 

  Растягивать удовольствие от таких ласк Яр тоже не собирался, очень скоро Саша снова почувствовала всю тяжесть мужского тела на себе, ее подмяли, обездвижили в, казалось, совершенно неестественной позе, а потом резкое движение, и Саша инстинктивно выгнулась, только не от удовольствия, боли...

  Яр услышал вскрик, почувствовал, как Саша вдруг напряглась, попыталась отпрянуть, и лишь потом понял, что произошло. Он сам резко отстранился, спускаясь взглядом на несомненное доказательство своей правоты - кровь, даже приглушенный свет лампы не оставлял сомнений. 

  - Что за... - Саша резко распахнула сомкнутые на секунду глаза, моментально забывая о боли. Затаив дыхание, она ждала реакции, следила за тем, как лицо Яра меняется - недоумение, растерянность, снова недоумение; при других обстоятельствах, она может даже посмеялась бы, растерянный Самарский - это нечто, но не сейчас. - Что ты творишь? 

  - Молчи, - теперь уже она поступила так, как недавно он сам, загоняя желание убежать глубоко, прильнула ближе, обвила шею руками, закрыла рот поцелуем, пусть так же властно как у него, у нее вряд ли получилось, но главное сейчас - не выслушивать тираду и не раскрывать перед ним душу. Ему удавалось главное - отвлечь от накрывшего с головой отчаянья, а больше ей не требовалось. 

  Если первых несколько секунд он был безучастным, напряженная скала, никак не реагирующая на ее несмелые попытки поцеловать, то потом начал расслабляться, ответил на поцелуй, провел рукой по бархатной кожей спины, притягивая еще ближе. Он понял ее, не собирался выяснять все сию же минуту, но это не значило, что не сделает этого позже, а сейчас... 

  Ох, как оказалось, он умеет быть не только требовательным, но и нежным, очень нежным. Они снова начали будто сначала, Яр снова покрывал лицо, шею, плечи, живот поцелуями, но другими, скорей успокаивающими, чем возбуждающими, хотя это впечатление было обманчивым, боль прошла быстро, и так же быстро возникло желание. Саша чувствовала, как усложняется дыхание, причем не только у нее, но и у мужчины, и к астме это не имело никакого отношения, слышала, как сердце ускоряет темп, тоже у обоих, и это уже не страх, как по телу пробегают волны жара, не имеющие ничего общего с паникой. Во второй раз Саша тоже не смогла сдержать вскрик, было не больно, точнее уже не так, как недавно, но совершенно ново, ни с чем несравнимо.

  Яр двигался медленно, опасался, что к ней вернется напряжение, не хотел причинить больше боли, чем мог бы. За несколько минут ему вдруг стало понятно так много, и еще в большем количестве вопросов он только сильнее запутался. 

  Саше казалось, что бесконечно долго они стремятся друг к другу, бесконечно долго боль смешивается с наслаждением, бесконечно долго он молчит, не позволяя ей закрыть глаза, забыться, отстраниться от всего происходящего, лишая воли своим пристальным взглядом. Самарский потребует ответов, в этом девушка была уверена, но главное - не сейчас. 

  В первый раз совсем не всем суждено испытать то, ради чего люди сближаются физически. Саше тоже не повезло, с каждым новым движением ей казалось, что еще чуть-чуть, капельку, и она улетит, или провалится сквозь землю, а может, взорвется, но нет, снова Яр целиком с ней, снова ощущение 'еще чуть-чуть', и снова ничего. Слишком неправильный она выбрала момент, чтобы все получилось идеально, не под воздействием обиды, не с человеком, которого попеременно хочешь и боишься, не в качестве доказательства самой себе, что стоишь хоть чего-то. 

  Яр поцеловал ее долго, снова страстно, прижимая еще плотнее, и когда его накрыло с головой, она это почувствовала, пусть не фейерверком, пусть не судорогой, охватившей все тело, но это было похоже на умиротворение, Саша чувствовала именно то, к чему стремилась, здесь и сейчас - она не одна. 

  - Ты хоть представляешь, что творишь? - от нее оторвались на секунду, заглянули в глаза, совершенно ясные, но не способные дать ответ. 

  Усложняет. Она все усложняет. И для него, и для себя, а главное - для того, кто оставил в ее сердце огромную дыру. Какой вкус мести? Чуть горьковатый, смесь обиды на самого родного человека и вожделения его худшего врага. Чем пахнет месть? Терпким запахом его туалетной воды и чуть-чуть виски. Как выглядит месть? Сплетенные тела, скрещенные взгляды в звенящей тишине. 

  Теперь предатель не только Константин Львович, теперь она тоже предала отца. И ему есть за что ее презирать. 

  КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ