- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
— Успокойся. Тебе завтра в школу. Нехорошо с заплаканными глазами.
Мне показалось, что она уже все знает.
А «Сказки братьев Гримм» для детей среднего возраста я так и не дочитал… Колька, кажется, тоже.
2
ПЕРВАЯ ПОЛУЧКА
Все когда-нибудь первый раз получали зарплату. Мы с Колькой тоже. Это было двадцать лет назад. Мы и тогда жили в этом же доме, напротив завода. Там работали наши отцы. В сорок первом они ушли в ополчение. И не вернулись. Когда я раньше долго смотрел на портрет отца, мне казалось, что он вот-вот заговорит со мной. Или рассмеется раскатисто и громко, как папка соседского Петьки. Я любил слушать, как он смеется. Даже специально приходил к их двери и подслушивал. Теперь мне уже никогда не кажется, что отец заговорит со мной. Хотя я и сейчас иногда подолгу смотрю на него. Особенно когда что-нибудь не клеится. Не все же в жизни бывает гладко! Когда мы окончили девятый класс, Колька сказал: — Хватит сидеть на шее. На фронт не берут. Пойду на завод. — А мать разрешит? — Уговорю. Тебе бы тоже не вредно. — Договорились, — сказал я. Начальник отдела кадров завода похлопал меня и Кольку по плечу: — Это по-нашенски. Значит, потомственными захотели стать? — Не, — сказал Колька. — Это мы до призыва. Временно. — Нам временных не надо. — Да вы не так поняли. Ведь война… — Знаю, знаю, что не так понял. Рабочая косточка. В какой цех хотите? Мы ответили, что пойдем в любой, где нужней. Нас зачислили в инструментальный, учиться на лекальщиков. Старый мастер говорил: — Приглядывайтесь, старайтесь. Фамилию высоко держите. Здесь отцы ваши начинали. А через две недели подошел к нам и сказал: — Пошли, ребята, в кассу. Сегодня получка. Мы переглянулись. Колька покраснел. Я тоже. — Вы идите, мы потом, — сказал Колька старому мастеру. В конце смены к нам подошла пожилая женщина: — Вы почему это, друзья, зарплату не получаете? Все уже получили. Из-за вас одних кассир задерживается. — Извините, мы сейчас, — сказал я. Когда женщина ушла, я спросил Кольку: — Ну что, пойдем? — Пойдем. Черт с ней! Ведь все равно не отвяжется. Мне кассирша выдала 250 рублей и сказала: — Проверьте. — Что вы! Зачем? — испугался я и отскочил от окошечка. Колька тоже не стал проверять. — Что мы, людям не верим, что ли? — заворчал он. В заводской проходной я предложил Кольке: — Пойдем купим чего-нибудь. Мы пошли на Серпуховку, в универмаг. Какая-то женщина выбирала туфли. — Дайте мне туфли посмотреть, — попросил я продавщицу. Она спросила: — Какие? — Такие же, — показал я пальцем на женщину. — А размер? Я посмотрел на Кольку. Он шепнул: — По-моему, тридцать шестой. Твоя одного роста с моей. — Тридцать шестой, — сказал я. Туфли нам понравились, и Колька тоже решил купить такие же. Мы пошли в кассу, заплатили по сто восемьдесят рублей, и нам вручили две коробки. Они были крест-накрест перевязаны шелковой тесемкой. — Купим еще чулки, — сказал Колька. Мы подошли к Продавщице, и я попросил: — Покажите нам чулки. — Какие вам, фильдеперсовые или шелковые? — Вон те. — Какой размер? Я посмотрел на Кольку. Он пожал плечами. — Так какой же размер? — не унималась назойливая продавщица. — Дайте средний, — сказал я. Продавщица смерила меня взглядом: — Провинция. — Спокойно, — сказал Колька. — Нам нужны чулки для женщины средних лет, две пары. Понятно? Продавщица насмешливо посмотрела на Кольку: — Для мамочки стараетесь или для бабушки? — Для близкой знакомой ваших лет. Продавщица презрительно скривила губки и бросила на прилавок чулки: — Платите деньги. Мы заплатили и вышли на улицу. Колька сказал: — Никогда не думал, что из меня выйдет такое чуткое дитя. — Я тоже. Только не вздумай ребятам рассказывать: засмеют. — Что я, придурок! — сказал Колька. Мама меня ждала. Я положил на стол коробку и чулки: — Вот, возьми. Колька тоже купил. Мама открыла коробку и вынула туфли. — Какие чудесные! — сказала она и положила их обратно. — Сколько же ты заплатил? — Ерунда. Сто восемьдесят. А за чулки — совсем гроши. «Почему она не примеряет туфли и даже про размер не спрашивает?» — подумал я. — Тебе они не нравятся? — Что ты, что ты! — засуетилась мама. — Очень мило с твоей стороны. Большое спасибо. «Зачем она говорит „спасибо“? Какое может быть „спасибо“!» — Мам, а вот деньги. — И я положил на стол все, что осталось, — шестьдесят рублей. Мама взяла их в руки и медленно пересчитала. «Что она так долго считает? Положила бы в кошелек — и все дела!» — подумал я. Но мама не положила их в кошелек. Она отсчитала пятьдесят рублей и сказала усталым голосом: — Пойди отдай Петиной матери. Я ей задолжала. В руках у нее осталась одна десятка. На лестнице стоял Колька. Он курил, пряча под рукав папироску. — Ну как? — спросил я. — Порядок, — сказал Колька и отвернулся. — У меня тоже, — сказал я и пошел отдавать мамин долг. …А скоро мы с Колькой схитрили, и нам удалось уйти в армию. Вместе с нами «разбронировались» еще несколько ребят из инструментального. На этот раз я отдал маме целиком всю зарплату. И еще выходное пособие.3
КОЛЬКИНА ЛЮБОВЬ
Мы с Колькой до восьмого класса сидели за одной партой. Потом из-за чего-то поругались, и я поместился на «камчатке». Но долго мы не могли быть в ссоре. Через два дня во время перемены я сказал: — Ладно. Завтра переселюсь обратно. Подготовь помещение. — Переселяйся, — сказал Колька, — могу уплотниться. Но в тот день, когда я совсем уже собрался вернуться к Кольке, к нам пришел новичок. Он оглядел класс, увидел свободное место, подошел и сказал: — Разрешите представиться — Серж. Ваш покорный слуга. Не возражаете, если я помещусь рядом с вами на этом троне? Колька посмотрел на него, потом в мою сторону, но проявил такт хозяина: — Валяй. Располагайся. Сергей поправил очки и сел. Так началась их дружба. Мне сначала было не по себе. Потом я подумал: «Что я, кисейная барышня, что ли!» И успокоился. Сергей считал, что рожден для сцены. А когда на одном из школьных вечеров удачно сыграл роль матроса Шванди из «Любови Яровой», окончательно уверовал в свою звезду и решил после школы податься в театральный. Мы к этому отнеслись одобрительно:- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »