с кумушками перед домом, поэтому послушать выступление собралась вся деревня от мала до велика.

— Сумки прямо тут кидайте, никто не украдет, все свои, — махнул рукой трактирщик, помогая сдвинуть последний стол, чтобы перед девушками появилась хоть и небольшая, но площадка: под веселые песни менестрелей так и хотелось пуститься в пляс.

* * *

Вихрастый мальчишка, оглянувшись на трактир, из которого доносилось пение и одобрительное гудение людей, сдвинул в стороны сухие лозы винограда, оплетшего забор, и юркнул в неприметную щель.

Очень хотелось остаться и еще послушать менестрелей, но и обещанная награда манила не хуже карамельного петушка с ярмарки. Пробежав через молодой подлесок, мальчишка остановился, осмотрелся. Пожалев, что не стянул лучину — все равно бы никто не заметил, он, держась за стволы, обогнул невысокий, будто сплющенный на огромной наковальне холм.

— Дяденька?

Человек, замотанный в плащ, появился как всегда неожиданно. Словно был частью вечерних сумерек.

— Что случилось, дитя?

Кто-то более взрослый и опытный быстро бы подметил, как театрально человек понижает голос и растягивает звуки. Да и пятна с потертостями на плаще тоже заметил бы. Однако мальчишка с испугом и восторгом таращился на закутанную в сумрак фигуру.

— Вы просили сказать, если в деревне появятся чужие…

— Верно, дитя. Появились?

— Ага! Менестрели пришли… они не совсем чужие — уже бывали у нас, но…

— Сколько их? — человек в плаще подался вперед, его голос дрогнул от нетерпения.

— Двое… две тетеньки, — мальчик подумал и уточнил: — молодые.

Серебряная монета упала в руку ребенка, и он едва не задохнулся от восторга, ощутив ее приятную тяжесть.

— Беги домой, дитя. И никому не говори о нашей встрече.

Едва счастливый мальчишка скрылся за смазанными в темноте стволами деревьев, из-за холма вышли еще несколько человек, так же кутающиеся в плащи, но скорее от холода, чем желая произвести на кого-нибудь впечатление.

— Двух девчонок-менестрелей в деревне точно не хватятся.

— Идеально…

— Но еще более очевидно, что они явно не тяготятся умом, если решились отправиться в путешествие в одиночку… здесь оно и закончится.

Кто-то из людей рассмеялся.

— Могу поспорить, что они, наслушавшись рассказов, захотят посмотреть амбар.

— Там мы их и схватим.

* * *

Когда девушки охрипшие, но довольные вкушали честно заработанный ужин, к ним за стол подсел деревенский староста.

— За песни спасибо, но давайте начистоту: ведьм у нас не жалуют.

Джем поперхнулась. Бейн внимательно оглядела свой маникюр — ядовито зеленый, переходящий в изумрудный градиент с тонким золотым рисунком. Со станции ее дернули так поспешно, что Ориел совсем забыла не только про коммуникатор, но и привести ногти в порядок.

Староста, сделав вид, что не заметил реакции на свои слова, продолжил.

— Не в первый раз в деревне балаган устраиваете, успели наглядеться. Добропорядочные девушки так себя не ведут.

— И как же вести? — тут же ощетинилась Джем: староста, сам того не желая, затронул весьма неприятную тему: — Пребывать подле мужа, хранить домашний уют, а песни петь разве что детям перед сном?

— Истинно так! — сарказма он не расслышал, но заметив, насколько недобрым стал взгляд менестрелей, быстро повернул мысль в другую сторону: — Но я имел в виду, что двух беззащитных девушек на наших дорогах давным-давно снасильничали и убили бы (и не факт, что в этой последовательности). В последнее время обозы стали чаще пропадать. Не знаем, на кого грешить — разбойники или нечистый. А вы, как ни в чем не бывало, путешествуете. Неспроста.

— К чему вы клоните?

— Не клоню, а говорю: ведьмы!

Джем недобро рассмеялась.

Смех получился определенно ведьмовской.

— Какие ведьмы, дядя? Окстись! Разве мы похожи?

Трактирщик еще раз оглядел Бейн, задержав выразительный взгляд на ее ногтях. Перевел взгляд на уши Джем, в которых красовались ярко-желтые серьги-перышки, и на перепутавшиеся на шее кулоны и бусины.

Впрочем, не только ногти и украшения, но и внешность девушек навевала некие подозрения. Обе темноволосые, темноглазые, категорически различающиеся с местными женщинами и обликом, и поведением. Джем была ниже и смуглее подруги; с аккуратной фигурой, не лишенной приятных взгляду округлостей. Подвижная, неунывающая, азартная, поражающая своей энергетикой — она совершенно не умела сидеть без дела и всегда наготове держала парочку сумасшедших идей. Во взгляде Джеммы неизменно угадывалась нотка лукавства.

Бейн же отличалась некоторой массивностью: высокий рост сочетался крупной грудью и широкими бедрами. Если в спорах оппонент не прислушивался к логическим доводам Ориел, она надвигалась на него с неотвратимостью цунами и недобро прищуривалась. После этого дополнительные аргументы уже не требовались. Большинство людей в сравнении с Бейн казались мелкими и нелепыми. Особенно этот факт удручал местных мужчин, привыкших видеть женщину слабой и тихой. Ориел же могла на спор согнуть подкову, а командный голос перекрывал почти любой шум. И к тому же личности более критичной и мрачной стоило еще поискать.

Староста вздохнул и вынес вердикт:

— Еще как похожи. Конечно, скотина после ваших визитов не мрет, тут кривить и врать не буду, и детки не болеют. Спасибо, что не обижаете. Поэтому я к вам и подошел с небольшим предложением.

Джем подалась вперед. Бейн нахмурилась и скрестила руки под грудью. Староста продолжал:

— Инквизиция далеко, король еще дальше, последний рыцарь прошлым летом дом разнес после веселой ночи, к кому же обращаться от безысходности?

Девушки переглянулись.

— Неподалеку от деревни заброшенный амбар есть. Там недавно ведьма завелась. Вой каждую ночь поднимает. Оттого Афья раньше сроку разродилась. Коровы молоко плохо дают, куриц со свернутыми шеями что ни день у околицы находим, несколько раз на крайних домах знаки разные появлялись…

К курицам и знакам девушки остались равнодушны.

— С ребенком всё в порядке?

— Слабенький, но выходили. А вот как в следующий раз выйдет — неизвестно. С ведьмой надо как-то решить.

— А мы-то здесь причем? — в голосе Джем появился оттенок неуверенности.

— Вы бы с ней поговорили или прогнали.

— Любопытные варианты, — удивилась Бейн. — Обычно ведьм требуют уничтожать. Или ловить… с целью дальнейшего уничтожения.

Джемму такие нюансы волновали в последнюю очередь.

— И какая же нам выгода?

— Чем сможем — тем