отличие от других, юноша никуда не спешил, и видно было, что он идет не куда-то и не за чем-то, а просто так полагается Ему — идти, а не сидеть…

И, несмотря на то, что Спаситель впервые оказался в таком большом Городе, достопримечательные места явно не интересовали Его — все внимание свое он стремился уделять людям.

И люди оглядывались на Него и невольно замедляли шаги свои, но почему-то никто не осмеливался подойти к Нему, а те, кто все-таки находил в себе силы заговорить с Ним, каким-то образом мгновенно осознавали, кто Он такой и зачем явился в Город-на-Холмах, и их сразу же отталкивала от Него невидимая, но могучая сила, и в такие моменты между Ним и пристающим к Нему будто разверзалась бездна, переступить которую нельзя было ни при каких обстоятельствах — и люди тогда умолкали и отступали от Него в непонятном страхе и смятении.

Спаситель же не разговаривал с окружающими людьми не только потому, что был нем с самого рождения, но и потому, что в этом не видел пока необходимости.

И знал Он, что речь сама польется из священных уст Его лишь тогда, когда приступит Он к осуществлению последнего этапа Миссии — проповеди Истинного Пути для человечества, а до этого Он должен лишь внимать и тяжело, мучительно, до боли в сердце своем размышлять, формулируя будущие постулаты…

И, как ни странно, одолевали Его при этом горькие воспоминания — и не только о нынешней земной жизни своей, но и о той, которая длилась тридцать три года.

И тогда вновь и вновь виделись Ему почему-то не раскаленные окрестности Голгофы, и не последние минуты своих мучений на Кресте, и даже не скорбь на лицах учеников и соратников Его, робко ожидавших конца казни в толпе зевак, а множество возбужденных, перекошенных от ярости и жажды крови лиц, когда орала исступленно толпа Пилату: «Смерть ему!.. Распните его!.. На крест его, на крест!»…

И до сих пор помнил Он свое отчаяние и ощущение безнадежного поражения, и глубокое непонимание свое: «За что?.. Я же принес им Заповеди Добра! Я же творил чудеса для них, исцелял хворых и одарял нищих, указывал праведный путь заблудшим на многие века, а они… Да как они посмели осуждать меня?!»…

И оттого теперь чувствовал смятение Он, ибо, помня свой прошлый горький опыт, осознавал: Миссия Его в этот раз связана с судом, а значит — с насилием над людьми, а это в их глазах могло бы выглядеть как обыкновенная месть Спасителя людям за то, что не сумели они принять Его иначе, как через распятие на кресте…

И однажды ощутил Он, что не хочет больше двигаться по запруженной машинами и людьми странной улице, замкнутой в Городе в огромное кольцо, и остановился тогда, и сел Он прямо на траву в каком-то чахлом сквере, отличающемся от Гефсиманского сада, как небо от земли, и открыл Он суму свою, и стал утолять голод телесный с помощью зерен сухих, запивая их ключевой водой, набранной Им еще утром в источнике за окружной дорогой Города…

И, жуя рассеянно зерна, мятный вкус которых придавал Ему силы и снимал усталость, увидел Он вдруг, как на автобусной остановке рядом со сквером штурмуют люди битком набитый автобус (был уже час пик), и осенило тогда Его, и открылись глаза Его на первопричину грехов и зол человеческих.

И сказал тогда Он мысленно себе: «Главное для людей — они сами. Каждый старается только для себя, и для удовлетворения потребностей своих не гнушается отпихнуть ближнего своего локтями, толкнуть или ударить его в спину, обругать скверно, а если ближний тоже борется ради своего благополучия, то и убить его!.. Но как сказать людям, что именно это и есть причина всех бед в мире? Как убедить их в необходимости изменить свое отношение к миру и ближним своим? «Возлюби ближнего своего, как себя самого» — это было уже в прошлый раз и оказалось пустым звуком для людей. Понятно, почему… Во-первых, нельзя одинаково любить сразу две вещи, и человек неизбежно будет стоять перед выбором: либо я — либо ближний… А любить ближнего и не любить себя — не менее тяжкая ошибка, чем ее противоположность. Во-вторых… «Если так называемый «ближний», со своей стороны, явно не желает следовать этой Заповеди — то с какой стати ей должен следовать я? Мне что, больше всех нужно?» — так неизбежно станет мыслить каждый здравомыслящий человек, а в результате рушатся все прочие Заповеди, как костяшки домино, выстроенные цепочкой друг за другом… «Не убий!» — а если ситуация такова, что кто-то собирается убить тебя? Или родных и близких тебе людей?.. «Не укради!» — а если тебя обкрадывают другие?.. «Не прелюбодействуй!» — а если жена твоя не чтит этот закон?.. И так далее, в том же духе»…

И еще долго мыслил так Спаситель, и не приходило ничего в Его голову, и воззвал тогда Он к Отцу Его: «Подскажи, Отче, как мне найти выход из тупика?»…

И словно раскололось небо над Городом, и прозвучал в душе Спасителя громоподобный глас: «Не желаю навязывать тебе своих откровений и готовых выводов, Сын Мой… А иначе зачем бы послал Я тебя в Город?».

И поднялся с травы Спаситель и пошел смиренно бродить дальше по Городу, заглядывая в души и сердца.

И ходил Он так еще неделю, и много чего за это время с Ним приключалось.

И неоднократно пытались проверять у Него документы особо бдительные блюстители беспорядка (в то время в Городе как раз проводилась очередная зачистка, направленная против бродяг, бомжей и прочих подозрительных элементов)…

И приставали к Нему уличные девицы разных неписаных рангов, обещая обслужить бесплатно, и даже сами Ему деньги за это предлагали, будучи соблазненными непорочностью Его — чистота всегда вводит людей в соблазн нарушить ее…

И пытались избить, ограбить и даже убить Его разные нехорошие людишки, имевшие за плечами даже не по семь, а семью семь смертных грехов…

И отказывались накормить Его презренные работники общепита, требовавшие плату наличными и в этой жизни, а не на Том Свете…

И отказывались, бывало, приютить Его высокомерные дамы-администраторши и менеджерши в гостиницах и отелях, поскольку не было у Него ни документов, ни каких-то таинственных «баксов»…

И сверкавший ранее непорочной белизной плащ Его стал все больше покрываться какими-то странными, не исчезающими пятнами, и чело Его было теперь почти всегда омрачено горечью и гневом, и стал чувствовать Он, что силы Его на исходе, и даже короткие беседы с Отцом Его, которые раньше придавали Ему надежду, уже не спасали от мрачных дум…

И прошел по Городу слух о том, что явился некий Мессия, который обладает чудесными способностями, и стали люди буквально преследовать Спасителя, умоляя сотворить для них то или иное чудо — например, помочь получить новую квартиру, выиграть в лотерею