двери. Раньше он не страдал нерешительностью… был словно пластид, которому нужно всего мгновение перед взрывом. И все же, когда он зашел на кухню и увидел напарника, разбивавшего яйца в чашку на столешнице, то понятия не имел, что делать.

Эдриан поднял ладонь, обрывая все вопросы: — Нет, я не знаю, куда ушла Сисси.

— Все нормально.

Эд сузил глаза: — Дай угадаю… ты собираешься за ней.

Джим чувствовал, что его неумолимо тянуло к двери. От мысли, что Сисси была одна во внешнем мире, что ей больно и она сбита с толку… сердце билось как сумасшедшее.

Сжав руки в кулаки, он повернулся к столу. Подошел к нему. Уселся.

— Нам нужно поговорить.

Эдриан посмотрел на потолок, словно в поисках сил. — Не против, если я сперва позавтракаю? Ненавижу выслушивать плохие новости на пустой желудок.

Глава 3

Высокооктановая ярость бурлила в венах, когда Сисси неслась по улицам пригорода Колдвелла, рывками уводя Харлей направо и налево, мимо светофоров и перекрестков, больниц, каких-то магазинов, школы…

Она ничего не замечала вокруг. Ни внедорожник, который подрезала, ни грузовик, в который чуть не врезалась. Ни пешеходов, отпрыгивавших с пути, бродячего черного кота, перебежавшего ей дорогу.

Она могла думать лишь об огне… том, что разожгла пару дней назад в гостиной особняка.

Красные, оранжевые, желтые языки пламени из камина, разгоревшиеся на пыльным накидках, которые она сорвала с мебели и закинула в печь. Огонь у ее лица, опаляющий брови и ресницы, обжигающий поры, эхо мерцающих вспышек перед глазами. Голод в ее нутре, жажда большего, большего…

Именно Джим остановил ее прежде, чем все окончательно вышло из-под контроля…

Краем глаза она заметила некий узор, он принадлежал внешнему миру, а не ее воображению.

Это была ограда. Десять футов высотой, блестящая черная ограда из кованного железа.

А за ней — могилы.

Кладбище «Сосновая роща».

Как она оказалась в этой части города? С другой стороны, не имея четкой цели, бак бензина и двигатель могут завести куда-угодно. Но ведь она не обязана заходить внутрь.

И Сисси правда хотела проехать мимо…но Харлей просто поехал в иную сторону. Ворота открыты, ведь было восемь утра, и когда она пронеслась между ними, ее желудок скрутило.

Ландшафт, усеянный серыми надгробиями, похожие на банковские хранилища гробницы, статуи ангелов из белого мрамора и кресты напоминали ей о татуировке на спине Джима, с Мрачным Жнецом.

И, конечно, о царапинах на его груди.

Продолжая сыпать проклятьями, она сделала широкий поворот, поднялась на невысокий холм и… оказалась у собственной могилы. Нажав на тормоз, она удивилась тому, что вспомнила дорогу. Кладбище напоминало лабиринт, а она бывала здесь лишь однажды.

Когда ее останки опустили под землю.

Забавно, она всегда боялась, что ее похоронят заживо, истории эпохи Эдгара Алана По о людях, скребущихся о крышки гробов, пугали ее до чертиков. А сейчас? Оказалось, это не самое страшное в жизни. Она бы оказала себе услугу, не отправившись в тот «Ханнафорд» за мороженым.

Заглушив двигатель, она слезла с байка на асфальтовую дорожку. Весенняя, ярко-зеленая травка уже пробивалась местами, крокусы и тюльпаны тянулись к солнцу, их бледные ростки искали тепла, бутоны готовились раскрыться навстречу миру.

По пути к надгробию с ее именем и датами жизни, она старалась не наступать на них.

Следивший за землями персонал работал из-под палки, участки травы расположены криво, что-то подстрижено чересчур коротко, что-то выбивалось по длине.

Она вспомнила свои похороны в соборе Святого Патрика. Ее мама плакала. Ее сестра. Ее отец.

Она видела свои картины, выставленные в нартексе… привратника, который был так добр к ней…всех тех людей, молодых и стариков, пришедших почтить ее память.

Внезапно стало трудно дышать.

Никто из них не заслужил страданий из-за нее.

И чем дольше она стояла над собственной могилой, тем яснее понимала, как переоценивали целомудрие. Если бы она не хранила девственность, то ничего бы не случилось. Сейчас она бы готовилась к выпускным экзаменам, занималась в студии с любимой преподавательницей искусств, Мисс Дугласс. Наверное, ей стоило лишиться девственности с Бобби Карне, на предпоследнем курсе средней школы. Несмотря на его руки-щупальца и язык, напоминавший мокрую губку…

В голове внезапно всплыл образ Джима, в то утро, когда она постучалась в его дверь, а он бросился открывать. Волосы взлохмачены, с голым торсом и свободными штанами, державшимися на бедренных косточках. Он посмотрел на нее так… как никогда не смотрел раньше.

Если бы она не знала точно, то могла бы поклясться, что так мужчина смотрит на женщину, когда он…

— Так, ты должна прекратить, — сказала она вслух.

Боже. В голове не укладывалось, что он завел себе подружку в разгар войны. Как и то, что ее это так заботило.

Что ей на самом деле нужно — так это сосредоточиться на освобождении таких же как она, тех, кому не место в Аду, бедолаг, которых принесли в жертву только из-за их целомудрия.

Этим прекрасным весенним утром ей нужно было отодвинуть сумасшедший гнев в сторону, вернуться в дом и засесть над древним талмудом, который ей дал Эдриан. Она должна отыскать способ, лазейку, чтобы исправить несправедливость, разрушившую ее жизнь, и сделать все возможное для всех остальных…

Сложно сказать, сколько она там простояла, когда поняла, что была не одна: так же, как она не сразу заметила железную ограду, так же до нее постепенно дошло присутствие тени под кедром слева.

Женщина. Длинноволосая брюнетка с длинными волосами в облегающих черных одеждах. И она смотрела на нее в упор, будто ждала, пока Сисси ее заметит.

К слову о неуместном. Она напоминала модель на фотосессии, и когда женщина пошла в ее сторону, она умудрилась ступать, не проваливаясь шпильками в землю, без запинки. На самом деле, казалось, будто она парила..?

Инстинкты Сисси забили тревогу, разум пришел к ужасающему выводу… это была не незнакомка, и женщина, или кем она на самом деле являлась, была на кладбище словно рыба в воде.

Беги! — закричал внутренний голос. Беги… сейчас же выбирайся отсюда.

Но нет. Она не отвернется, не отступит. Она твердо стояла на земле возле надгробия — причины, почему она должна сражаться.

— Значит, ты знаешь, кто я, — протянула демон, оказавшись в пределах слышимости.

— Ты выглядишь иначе. Но да.

Демон остановилась по другую сторону надгробия, ее черные глаза сверкали.

— Ты нисколько не изменилась.

Сухой тон указал, что это был совсем не комплимент. С другой стороны, не обязательно быть