разве это счастье может быть настоящим? Но разве оно аморальней того счастья, что вовсе не обуславливается страданиями других, пусть немногих людей, но спокойно мирится с ними? Разве новый Омелас лучше старого?

Я не знаю ответа на эти вопросы. Иногда у меня закрадывается сомнение, а разрешимы ли они вообще? Я знаю только одно: я никогда не уйду из этого города с его проклятым счастьем. Просто в мире не осталось больше мест, куда можно было бы из него уйти.