стройных ног и беленькие трусики, и, присев на кровать, принялось натягивать джинсы.

— Ну как? — спросила она обращаясь к мужчине.

Тот, еще не успев переварить и осознать первое впечатление, сказал:

— Может, еще одни померяете? По-моему, эти великоваты. Вот, — он протянул собеседнице очередную упаковку, — эти будут в самый раз. И посмотрите вот эту кофточку, — мужчина вытащил из прикроватной тумбочки еще один сверток, — если и это вы наденете при мне, то отдаю вам брюки и ангорку за двести рублей.

Девушка замялась.

Ей было неловко, с одной стороны, а с другой — очень хотелось прикупить модных тряпок с такой, поистине огромной скидкой. Переборов естественное смущение, решила, что ничего с ней не случится, если она продемонстрирует этому сомнительному знакомому нижнее белье.

Стянув через голову блузку, она осталась в одних трусиках и бюстгальтере.

Замерев на месте, хозяин квартиры не мог отвести глаз от представшей его взору картины. Он тяжело дышал, бросая на девушку жадные взгляды. Наконец с придыханием в голосе мужчина произнес:

— Никогда еще я не встречал женщину, которую желал бы так страстно, как тебя. Хочешь, я все это тебе подарю? Только за один раз, а?

Говоря так, фарцовщик схватил ее за плечи, повалил несчастную на кровать, срывая с нее бюстгальтер и впиваясь своими ладонями в упругую грудь.

Девушка отчаянно отбивалась, беспрестанно повторяя:

— Сережа, вы что? Зачем? Не надо, я прошу вас! Прекратите, не нужны мне ваши вещи, отпустите меня! — Голос постепенно, но неотвратимо срывался в плач.

Не обращая внимания на слезы, фарцовщик уже стаскивал с себя брюки, обнажая похотливую плоть. Вцепившись в ткань трусиков, он с силой разорвал их, при этом твердя как безумный:

— Один только разик, только чуть-чуть. Вот увидишь, тебе понравится.

— Не-ет! — Девушка закричала, почувствовав, что не в силах дальше сопротивляться.

Незнакомец, стоя за дверью кладовки и от начала и до конца наблюдая развернувшуюся перед ним сцену, не выдержал и шагнул в спальню. Одним прыжком очутившись около обезумевшего насильника, он схватил того за волосы и сбросил с несчастной жертвы.

Мужчина попытался резко вскочить на ноги, однако ему мешали спущенные штаны, и он замешкался. Этого вполне хватило молодому человеку для того, чтобы нанести сокрушительный удар в челюсть.

Фарцовщику показалось, что на него свалился бетонный потолок: перед глазами поплыли фиолетовые круги, в голове появился нарастающий гул. Снося спиной прикроватную тумбочку, на которой стояла ваза для цветов, он отлетел к стене и медленно начал сползать на пол. Осколки разбившейся вазы посыпались на пол.

Девушка, пытаясь прикрыться остатками разорванного в клочья белья и часто-часто моргая длинными ресницами, уставилась на нежданного спасителя и спросила:

— Вы кто?

— Хрен в кожаном пальто, — буркнул в ответ молодой человек, — давай, цепляй манатки и вали отсюда. Это тоже можешь прихватить, — он указал на две пары джинсовых штанов и ангоровую кофту, — ты их честно заработала. Только на будущее вбей в свою смазливую башку: прежде чем вестись у какого-нибудь быка на поводке, пораскинь мозгами, если они у тебя не между ног.

Девушка не заставила себя просить дважды — вскочив с кровати, она подхватила одежду и принялась быстро натягивать ее на себя. Не забыв и обновки, которые едва не стоили ей душевной и физической травмы, она поспешно скрылась в полуоткрытой двери.

Грабитель собирался последовать ее примеру. Он уже повернулся к выходу, когда ощутил сзади какое-то движение — пришедший в себя фарцовщик, зажав в руке осколок стекла, набросился на обидчика и нанес ему удар по левой щеке.

Кровавая полоса наискосок — от виска до подбородка — навсегда оставила молодому вору память об этой встрече. В исступлении от дикой боли он наугад нанес несколько ударов противнику. Затем схватил хозяина квартиры за волосы и принялся методично колотить его головой об стену.

Наконец расслабив хватку, молодой человек наблюдал, как фарцовщик бесформенной массой расплылся по ковру — лицо хозяина квартиры стало похоже на сырой бифштекс.

Пнув лежащего ногой еще пару раз для профилактики, вор вышел из квартиры, прижимая к распоротой щеке тряпичную салфетку…

Впрочем, на этом история не закончилась — им пришлось встретиться еще раз, однако при других, более печальных обстоятельствах.

Последнее их свидание состоялось в зале суда, где в конце долгого заседания пожилой судья, пиджак которого украшали ветеранские орденские планки, монотонным голосом дочитал приговор: —…именем Союза Советских Социалистических Республик приговорить Фомина Валерия Николаевича, одна тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года рождения, по статьям сто сорок четыре, часть вторая и сто восьмой, часть первая УК РСФСР, к десяти годам лишения свободы с конфискацией имущества и содержанием в колонии усиленного режима. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит…

ГЛАВА 1

— …Вниманию встречающих, на третий путь прибывает скорый поезд номер тридцать четыре Саратов — Москва, нумерация вагонов с головы поезда. Повторяю: на третий путь прибывает… — Монотонно-казенный голос диктора, искаженный громкоговорящей системой, резко врезался в гомон толпы, хаотично двигающейся по грязному перрону Павелецкого вокзала.

Скрипя тормозами и противно лязгая железом бамперов, запыленный темно-зеленый состав остановился у платформы. К открывшимся дверям вагонов тут же хлынул поток встречающих, сквозь который неистово рвались вновь прибывшие пассажиры, пробивая себе путь чемоданами, локтями и нецензурной бранью.

Что ж, типично московская картинка; Павелецкий вокзал к тысяча девятьсот девяносто четвертому году не изменился со времен Венечки Ерофеева и бессмертной поэмы «Москва — Петушки».

Дождавшись, пока схлынула первая волна сутолоки и проход в вагоне освободился от бесчисленных баулов, сумок и путешественников, на серый асфальт перрона сошел мужчина лет сорока.

Худощавый, среднего роста человек, одетый в потертую кожаную куртку темно-коричневого цвета; черные брюки несколько старомодного покроя резко контрастировали с рыжими стоптанными туфлями. Картину дополняла допотопная светло-серая кепка-блин, сдвинутая на затылок.

В нем можно было бы угадать обыкновенного туриста из российской глубинки, приехавшего поглазеть на диковинки современной столичной цивилизации, или же банального спекулянта, обыкновенного барыгу, если бы не выражение лица.

Огромный кадык, резко переходящий в скуластый подбородок с тонкой линией