озадачился никого снять сегодня на ночь.

— Прости, — около распахнутой двери номера он галантно поцеловал кончики ее пальцев и отступил, отпуская. — Я урод, наверное…

— Ты не урод. Ты даже не человек, в общем-то… Ты актер.

— Спасибо, — протянул он, — но, может быть, мне надо…

Тут они оба напряглись, потому что со стороны лестницы послышались голоса, шуршание пакетов, звяканье бутылок и… аромат еды.

Актеры переглянулись и, быстро набирая скорость, бросились на запах, как пара голодных волков… и наткнулись на четырех мужчин, обвешанных пакетами.

— Наконец-то, — обрадовался Владимир, — наша еда!

— Почему так долго? Уже второй час ночи! — вторила ему голодная Пенелопа.

— Вы что, с ума сошли? — пытаясь прикрыть телами пакеты с едой, возмущались вновь прибывшие. Но оголодавшие любимцы публики этого не слышали.

— Что здесь происходит? — раздался доброжелательный, полный любопытства женский голос.

Владимир развернулся и увидел очень красивую женщину — невысокую, изящную, с длинными белокурыми волосами, рассыпавшимися по плечам. Женщину, о которой только что отзывался весьма нелицеприятно. Писательница вышла в коридор и с любопытством разглядывала их жанровую зарисовку. Почему-то Владимиру стало неловко.

— Тереза! Нашу еду отнимают! — возопили мужчины.

— Может быть, люди голодные, как и мы, — резонно предположила женщина и приветливо улыбнулась. Актеры согласно закивали. — Давайте их накормим, пока они нас не съели. Или, что гораздо хуже, не отобрали нашу провизию… Прошу вас!

Все двинулись к открытой двери номера. Владимир остался стоять один в коридоре. Потом подумал… и потрусил вслед за остальными. Даже нет, не так! За едой. До остальных ему, как обычно, дела не было.

Женщины быстро сервировали стол — снимали целлофан с колбас, нарезки мяса и сыра, мыли огурцы и помидоры. Мужчины развлекали их разговорами.

— Представьте, — говорил молодой мужчина с гладко выбритой головой, — а нас тоже не покормили. Я сам лично организовывал этот чертов тур для Терезы! А мы остались без ужина! Хорошо, что у нашего гитариста, Вадима, — кивок в сторону седого мужчины, — здесь, на юге, оказались знакомые!

— В армии служить надо, дети мои, — широко улыбнулся тот. — Если бы служили, да в нашей советской, непобедимой и легендарной, то и у вас по всей стране была бы уйма знакомых!

— Да! — нетрезво кивнул молодой длинноволосый парень. — И мы бы после Афгана на асфальт кидались при каждом визге тормозов…

Все выразительно посмотрели на мальчишку. Он и сам понял, что ляпнул не то, и покраснел.

— Теперь понятно, почему вас за продуктами в соседний магазин носило два с лишним часа, — изменила направление беседы Тереза, — хотя вы были на машине. А я голодная сиди!

— Тереза! — загалдели мужики дружно и чересчур правдиво. — Да мы по-быстренькому, и не задерживались совсем… и леща тебе привезли, и пива. Всё, как ты любишь!

— Спасибо, хоть вообще вернулись! — она рассмеялась. — Ладно, давайте ужинать.

Марина и Владимир коротко представились, не вдаваясь в профессиональные актерские подробности, которых, видимо, никто и не ждал.

Владельцев еды представлял лысый мужик:

— Это наши гитаристы: Вадим… — седой дружелюбно кивнул, — и Михаил, — молодой продолжал смущаться и поэтому весь как-то скукожился. — А это наш звукорежиссер Андрей.

— Привет! — откликнулся неприметный мужчина в очочках, его отвлекли от жевания бутерброда.

— А я — хозяин всего этого балагана Павел Яковлевич Тур. Можно просто Паша, — продолжил лысый.

— Карабас ты наш! — ответила ему писательница.

— И — прошу любить и жаловать — наша несравненная Тереза Ивановна Тур!

«Жена», — почему-то расстроенно подумал актер.

— Моя племянница! — с явным удовольствием воскликнула команда Туров и дружно расхохоталась. Видимо, эта шутка была известна в их кругу.

— А почему племянница? — поинтересовалась Марина, когда утолила первый приступ голода. — Вы вроде одного возраста… Или это бестактный вопрос?

— Нет, — покачала головой Тереза, — в отношении нас лично — ничего бестактного. Вот если бы вы рискнули задать его дедушке…

— Папе, да уж… — отозвался дядя Павел. — Мы бы вам не позавидовали. Яков Иванович Тур — легендарная личность, ведущий хирург Военно-медицинской академии. По большому счету, ему в этой стране можно было все. Он оперировал, как бог, был ректором этой академии, академиком, лауреатом…

— Когда бабушка умерла в восемьдесят первом году, мне было два года, — продолжила Тереза. — Дед тогда словно сошел с ума…

— Или, по версии другой части семьи, нашел свою любовь, — подхватил Павел.

— Он стал жить со студенткой — подругой своей дочери. И через год его новая супруга родила близнецов — девочку и мальчика.

— Соответственно, меня, — Павел поклонился, — и мою сестру — Елену.

— Вот поэтому я — племянница, — пожала плечами Тереза.

— Живут же люди! — выдохнула изрядно нетрезвая Марина. — Какие страсти…

— И вы смогли общаться? — вдруг спросил Владимир.

— Вы знаете, — обратилась лично к нему Тереза, — дед был настолько сильной личностью… Даже когда его не стало в восемьдесят четвертом, никто не осмеливался обсуждать его решения или осуждать его действия. Никто. И так до сих пор.

Разговор свернул с этой темы на какие-то менее интересные, и Владимир стал сладко задремывать в кресле.

— Ангелы-хранители… — слышал он мягкий женский голос. Ее голос. — Мы слишком горды и самонадеянны для них. Даже если бы Хранители существовали, мы бы постарались избавиться от них. Мы бы их, может быть… выгнали из себя, из своей души наружу. Наружу… И тогда уже сами бы отвечали за все. А они что? Они же беспомощные…

Владимира охватило странное уютное чувство покоя, в котором хотелось раствориться. Он слышал голоса и радовался, что не нужно принимать участие в беседе. Более того, присутствующих он вообще мало интересовал. Как хорошо, как спокойно…

Проснулся он от того, что кто-то аккуратно, но сильно встряхнул его за плечо.

— Любезный, — над ним склонилась хозяйка номера, — э-эй, Владимир! Вы слышите меня?

Он уставился в ее глаза, которые были так близко.

— Зеленые! — пробормотал он.

— Отправляйтесь-ка к себе, — распорядилась Тереза. — Уже поздно, и я страшно хочу спать.

— Так давайте вместе, — улыбнулся Владимир.

Тереза внимательно посмотрела на него. И на несколько долгих-долгих секунд запуталась в сиянии этих серых глаз. Потом насмешливо улыбнулась и ответила:

— Э, нет. Я, видите ли, честная мужняя жена.