- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Евгений Венский Рассказы
Новый быт
I. Интродукция
Были речи злы и колки, автогенно пылок спор. Грызлись крепко, словно волки, и пыхтели, что мотор. Раскалились до предела… Псой Лукич гремел, как гром. Теща коброю шипела, «баба» выла осетром… Подвывал новорожденный, выли кот и фоксик Дик. Целый дом, с ума сведенный, был свиреп, жесток и дик… Псой Лукич, стуча ладонью, декларировал, бася: Баста! Кончить антимонью! Я решил, — и сказка — вся! Будет назван сын по моде, сообразно нашим дням, и назвать в духовном роде, хоть подохну, — а не дам!.. — Изверг!.. Турок!.. Зверь!.. Отступник! — ныла теща в спазмах мук. — Басурманец!.. Зверь!.. Преступник!.. — выла «баба» с ломом рук. — Пес!.. Язычник!.. Запияли!.. — Продал бога и христа!.. — Цыц!.. Молчать!.. Чего пристали в роде банного листа! Дик сердился, кот мяукал, выли теща и жена, Псой Лукич десницей стукал — имитируя слона…II. Первый акт драмы
За столом, среди гостиной, развалился, точно граф, весь покрытый паутиной, Нестор Фавстович замзав. Слева сел тяжелой глыбой делопут Евул Космич; справа схож с акулой рыбой, помзамзав Еразм Фокич. Домна Провна, Марфа Псовна, вридначканц тов. Сыч, акушерка Сара Львовна, и завхоз. Сысой Ильич; и игуменья Маненефа (змий плюс голубь — баба жох), на крестинах в сане шефа, села в круге выпивох.Тары, бары, растабары, пыл речей, и жестов жар, кулебяки, самовары, водка, пиво, пот и пар… Всяк политик, всяк филосов; закусили удила, разобрали тьму вопросов, все текущие дела. Педойдя-ж вплотную к сути о названии юнца, — закрутились в дикой смуте без начал и без конца. — Как отец и на платформе, то желаю, чтобы он по советской полной форме был по моде наречен. Я служу-с, — мой чин не важен, — значит, надо потрафлять: оным верность мы докажем и лойяльность, так сказать… Нужно-с имя-с, и такое, чтобы всем шибало в нос! И мгновенно громче втрое отовсюду понеслось: — Предлагаю «Красным Кимом»!.. — Звать «Спартаком»!.. — «Врид»!.. — «Доклад»!.. — «Елевсиппом»!.. — «Серафимом»!.. — Назовем его «Марат»!.. — Звать «Рабкором»!.. — От рабкори все и так кругом больны… — «Пленум»!.. — Ставка в Госсоре!.. — «Зав»!.. — «Замзав»!.. — «Цветок страны»!.. — «Калькуляцией»!.. — «Налогом»!.. — Извините, я же мать: мне придется перед богом за «налоги» отвечать… — Ничего, — отныне вздором признается оный бог! — Так «Барбосом» иль «Трезором» сделай сына, чтоб ты сдох!.. Шип, истерика, рыданье, звон стаканов, тьма имен, плач невинного созданья и «очковой тещи» стон…
III. Красные октябрины
Вдоль по улице Марата, мостовою, как сандвич, горделиво, франтовато выступает Псой Лукич, в сюртуке, и с красным бантом, и портфелем, и зонтом, на фуражке с красным кантом, и с солидным животом. Сзади Псоя «половина», — с горем в розовых очах, — в Загс несет бедняжку сына на трепещущих руках… Дальше теща… В теще — муки. Из-под губ блистает клык. В глазках пламя, в спазмах— руки, >в горле клокот, в глотке рык… Следом — нянька с «годовалым», Домна с кухни, Домнин сват, путч собак, бегущих валом, стая нищих и ребят… Псой Лукич идет от Загс’а. Что ни шаг, триумф и блеф. — Псой Лукич, как назван плакса? — Кто у сына крестный шеф? — Да неужто-ж не крестили?!.. — Новый быт, — так «сам суди»!.. — Ежель- имя в новом стиле, — сокращения не жди!.. Псой Лукич с фасоном постным сокращает баса прыть: — Сам-с директор шефом крестным у меня изволит быть. Сам-с и имя выбрал сыну, сам-с его изобретал, намекнул: де — не премину посетить крестинный бал… Что ни шаг, — привет и шпилька, зависть, злоба, смех и спич… — Вот те — «дурень»! Вот те — «филька»! Браво!.. Браво, Псой Лукич! — С этим самым новым бытом в гору двинет, с… с… — Кто и что ни говори там, — доберется до вершин!.. Псой Лукич сияет солнцем… — Как зовут?.. Гудит народ. — А зовут его «Червонцем»!!! — Верррно!.. Пусть его растет!..
IV. Махинации
У игуменьи Манефы незавидный аппетит: с’ест штуфаты, супы, бефы, отдохнет и покряхтит, чаю меньше самовара испила на этот раз, покряхтела, как мажара, и делами занялась.С запеленутым «Червошкой» вышла тайно через сад и скользнула ловкой кошкой к храму Спаса в аккурат. Тихий шопот… Тихий шорох… — Червячка-то, хорошо-б… С благочестием во взорах начал службу старый поп. Дьяк и сторож честно пели, мать Манефа пела то-ж, а «Червошка» из купели поднял форменный дебош… То ли был он старым бытом недоволен и пищал, то-ль родился басовитым и октаву углублял, то-ли просто без привычки выл и ныл на голоса, — факт на бочке: от водички совершились чудеса. Пусть дивятся все и всякий: Из «Червошки» в пять минут вышел правильный Акакий… …Тут и повести кепут!..
V. «Увы и Ах!..» — с казал Сирах…
Но пред тем, как ставить точку, след прибавить десять строк, чтобы выложить на бочку заключение я мог. Жизнь блудлива, точно кошка, и насмешливей… меня… Впрочем, рос да рос «Червошка», так сказать, по курсу дня. Псой Лукич, его папаша, где-то, что-то, как-то «взял» и, когда вскипела каша, гепеукая, взывал: — Как-же гак, друзья, просите? Я с ума и с толку сбит! Я воспитан в старом быте, но стоял за новый быт… Видит бог, я предан жарко!.. Я клянусь!.. Но… (жуткий быт!) Псой упал, как франк иль марка, на неведомый гранит. Выпил горюшка до донца Псой. честнейшая душа… А от бедного «Червонца» не осталось ни гроша… Как Митрошку, как Антошку, в городишке там и тут, злые мальчики «Червошку» Какакашкою зовут…Повадился кувшин
«Аткарский Укомунхоз постановил распустить пожарную команду и тем самым сократить расходы».
«Саратовский Губкоммун отдел распорядился сократить сухие деревья по городу».«Сарат. Известия»
I. На службе.
— Так!.-. Все, что-ли? Пора и по домам бы, — шамать охота. Стойте, подумаем. Может, еще мосты сократить? Али телефонную станцию?.. Или, у меня вот еще идейка есть, — улиц у нас много. Не сократить-ли, а? — Да, ведь, сколько жителей, столько и улиц. Как же без улиц-то? — Ну, а если людей сократить?..II. Дома
— Дарья, а Дарья! — Ну, чего вам? Вот я. — Обедать давай. — Не подохнете. Не готов еще- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »