двора. Композиция состоит из простых и симпатичных сценок. Повозку богатой женщины, в то время как кучер собирается напоить кусающую собственную ногу лошадь, осаждают нищие дети, один из них просит милостыню, второй уже лезет в телегу, а третий, калека, старается подъехать поближе. Кто-то тащит тяжелую корзину, кто-то прилег отдохнуть, чешет толстый бок свинья, одна собака с любопытством смотрит на другую. Интерес к подробностям земного бытия, отличающий жанровые картины голландцев, и стремление этих художников выразить связь человека и окружающего мира берут свое начало в искусстве великого нидерландского мастера — Питера Брейгеля Старшего. Наделив каждое существо собственным занятием и живо переданной позой, Ван Остаде сделал полотно многоголосным.

Теплые краски земли, деревьев, неба вторят благодушному настроению персонажей. Окна гостиницы распахнуты, люди и животные наслаждаются теплом летнего вечера. Полотно художника — это подробный рассказ из простонародной жизни. Изображенное находится на уровне глаз зрителя, который может представить себя наблюдающим, что происходит возле старого постоялого двора у разъезженной деревенской дороги.

Адриан ван Остаде (1610–1685) Крестьяне на постоялом дворе 1662. Дерево, масло. 47,5x39

Обучавшийся у Франса Халса и перенявший от него умение наполнять полотна жизненной убедительностью харлемский художник Адриан ван Остаде был, кроме того, талантливым рассказчиком, в этом на него повлиял соученик, Адриан Броувер. Ван Остаде выбирал простой сюжет и развивал его во времени и пространстве, что можно видеть на примере картины на его излюбленную тему — крестьяне на постоялом дворе.

В помещении деревенской гостинички вокруг невысокого стола собрались трое мужчин, отдыхающих после трудового дня. Один из них раскуривает трубку, второй поднимает за здоровье присутствующих бокал вина, третий взял в руки скрипку, вероятно, собираясь исполнить некую мелодию. Пожилая женщина несет стул, намереваясь, видимо, присоединиться к компании, девочка или карлица играет с собакой. В облике каждого изображенного чувствуется прошедшее сквозь время влияние Питера Брейгеля Старшего, у которого, собственно, учились голландские жанристы, не перенявшие, правда, глубокого философского подтекста его картин, а обращавшиеся лишь к брейгелевским мотивам и образам. Мастеров XVII века больше интересовало преломление жизни в конкретных формах, не лишенное в случае Ван Остаде некоего сказочного начала. Реальность и фантазия сплетены у художника воедино.

Повсюду на полотне виднеются незатейливые натюрморты, состоящие из видавших виды предметов обихода, хранящих тепло человеческих рук. Удивительно, но даже сор выглядит у живописца так же симпатично, как у лучших голландских мастеров натюрморта дорогая посуда.

Адриан ван Остаде (1610–1685) Скрипач 1673. Дерево, масло. 45x42

Испытывавший особую любовь к изображению многофигурных жанровых сцен, картины с которыми к тому же пользовались большим спросом, Ван Остаде владел богатой гаммой живописных, композиционных и эмоциональных приемов. Его работы при незатейливости сюжетов всегда разнообразны и живы.

В представленном произведении мастер показал бродячего скрипача и аккомпанирующего ему мальчика, которых слушают жители небогатого дома или деревенской гостиницы. Каждый из персонажей реагирует на небольшой концерт по-разному: мужчина развалился на лавке, подбоченившись и держа в руке кружку с пивом, женщина задумчиво слушает, герой с трубкой с любопытством выглядывает на улицу. Девочка или карлица следит за ребенком, а сидящий у порога мальчуган разговаривает с собакой.

Если в более ранних картинах Ван Остаде верх брали повествовательность и легкий юмор, то с годами в творчестве художника превалировало лирическое настроение, чему в данном случае способствует тема музыки и бедных, но искренних музыкантов, которым внимают не избалованные радостями жизни люди. Поздняя живопись мастера отмечена более ярким колоритом, особенно хорошо выражающим простонародный дух его работ.

Ян Стен (1626–1679) Зубодер 1651. Холст, масло. 32,5x26,7

Мастер голландского бытового жанра Ян Стен обратился в данной работе к одному из часто встречающихся в европейской живописи сюжетов — удалению зуба. Воплощая подобные сценки, художники могли продемонстрировать свое умение рассказать небольшую историю и убедительно передать эмоции персонажей. В центре композиции находится пациент, открывший рот, сжавший кулаки привязанных к стулу рук и от боли дрыгающий ногой. Врач старательно делает свое дело и вроде бы облегчает страдания человека, но старомодный костюм выдает в нем сценического персонажа из популярных в то время театральных постановок — лекаря-шарлатана. В то же время столпившиеся вокруг несчастного и его «избавителя» реагируют на происходящее живо и непосредственно: например, пожилая женщина со страдальческим выражением лица в искреннем порыве прижала руки к груди, а румяный мальчуган, открыв рот и слегка запрокинув голову, весь отдался переживанию момента. Но тот парень, что находится непосредственно за больным, беззастенчиво и с нескрываемым любопытством заглядывает ему в рот. Смешение реализма и юмора, атмосферы народной жизни и театра является особенностью искусства Стена.

Ян Стен (1626–1679) Что слышим, то и поем. Около 1665. Холст, масло. 134x163

Лейденский мастер Ян Стен прославился как мастер анекдотических, наделенных ненавязчиво переданной моралью сцен. Он часто живописал голландские пословицы и поговорки.

В данном случае художник обратился к одному из самых распространенных народных выражений — «О чем старики поют, о том и молодежь насвистывает». Слова, смысл которых сводится к тому, что всякий пример, в том числе и дурной, заразителен, написаны на листке бумаге, его держит в руках поющая пожилая женщина. Иллюстрируя пословицу, живописец в качестве моделей выбрал членов собственной семьи, чьи портреты известны по другим его картинам. Стен часто шутил подобным образом, прибегая к изображению близких людей, например, в картине «Гуляки» (около 1660, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург) он представил себя и свою жену, вполне добропорядочных людей, в подпитии.

Данное полотно полно юмора, иногда переходящего в сарказм. Игру слов «молодежь