руководителем–коммунистом, но и в перестройку не пропала — с негодованием выбросила партбилет и начала строить счастливое демократическое будущее. Вот только с личной жизнью у нее не ладилось. Развелась с никчемным мужем–подкаблучником и, утратив последний энтузиазм насчет своих перспектив на отчизне, как в прорубь окунулась в Интернет. Добросовестно заполнила анкету и фото присовокупила.
А что, женщина она видная, даже издалека. Все при ней… голова на месте, прочее тоже… К тому же — блондинка, мечта любого нормального американского мужчины. В графе «профессия» Лина написала — бизнесвумен.
Интересующихся русской бизнесвумен окзалось немало. Как в них во всех разобраться? Все они подозрительно хорошие, положительные, богатые… вот только почему такие одинокие? Лишь один показался ей достаточно нормальным и честным — Том, с романтической фамилией Нельсон. «Капитан Нельсон»… пусть даже он не капитан, а супервайзер на колбасной фабрике. Почти что ее коллега по мясному фронту. Она примерила его фамилию: а что, Лина Нельсон — это звучит гордо.
Внешность у Тома была средняя, мягко сказать — типовая… Такого легко с другим первым попавшимся на улице мужиком перепутать. Упитанность Карлсона, усики, очечки… Разведен, дочь — ровесница ее Насти.
И Лина завязала с Томом переписку.
Что сыграло определяющую роль в их решении скрестить свои судьбы — сказать трудно. Возможно, Лине, прирожденному руководителю, понравилась мягкость Тома, по всему было видно, что он тихий и спокойный человек. Немного смущало то, что в графе «сексуальные особенности», истец робко запрашивал секс при свете… Ну да бог с ним, чего мы там и здесь не видали…
В общем, процесс пошел семимильными шагами. Получили визу, отыграли свадьбу. Новые ощущения вскоре стали привычными, и деятельная натура Линки — Блондинки заскучала в провинциальной тиши. Одно дело — руководить целым коллективом птицефабрики, а другое — когда под рукой только один муж, тихий и покладистый, но немного занудный. Поставит Лина чашки не на ту полку, а Том нудить начинает: чашки должны стоять здесь, то — здесь, это — там… ковер надо пылесосить не в субботу, а в пятницу… и так далее. Лине это быстро прискучило, и она начала порыкивать на мужа.
Ей хотелось общественной деятельности. Однажды она поехала с Томом навестить его дальнего родственника в тюрьме. Тюрьма, а особенно «коррекшен–офисерс»(так красиво в Америке называют надзирателей) в элегантной униформе, потрясли воображение Линки — Блондинки. И она поняла, работать в тюрьме — это мечта ее жизни.
Но не все так оказалось просто. Помимо безупречной репутации, нужно было иметь и специальное образование, окончить колледж. С ее–то английским! Но Лину этим не испугаешь.
Нужно с чего–то начинать свою карьеру. С трудом освоив медицинские спецкурсы, Лина пошла в сиделки для престарелых и начала учиться в колледже. Все ночи напролет работала, а утром ехала на занятия.
Ее супругу такая жизнь не очень нравилась. Он бы хотел видеть жену почаще… Иначе, зачем же он женился?! Их рабочие расписания вошли в крутое противоречие. Какой уж тут секс при свете! На их свидания дома оставалось два часа смертельной усталости. Кроме того, выходные Том проводил со своей дочерью. Линка — Блондинка оказалась недоброй мачехой, и ребенок отказался приходить в дом отца. Бедная девочка дьявольски обратилась в «яблоко» раздора. У Тома появился комплекс, что он уделяет дочке мало внимания, он стал метаться между женой и дочкой. Лина же имела противоположное мнение: что Том цацкается с дочкой слишком много.
Все чаще и чаще супруги беседовали на повышенных тонах. Вернее, это Лина отшлифовывала свой английский криком и руганью, а Том отмалчивался, смотрел на нее испуганно голубыми глазами.
Начальственные замашки и вспыльчивость, умноженные на тяжелую руку, сделали Линку — Блондинку серьезным противником в семейных конфликтах. Во время одной из постпраздничных разборок Лина с горя выпила пару бутылок пива и так разбушевалась, что в сердцах разбила о стенку их свадебную фотографию и свирепо проколола несколько невинных воздушных шариков.
Не знаю, что из этих нечеловеческих актов вандализма особенно напугало Тома, но он был в ту минуту серьезен как никогда.
— О'кей! Я звоню в полицию! — воскликнул он и, тщательно уклоняясь от ее всесокрушающей подушки, спешно заперся в спальне с телефоном.
— Ха–ха–ха! — засмеялась Лина. Ну какой нормальный человек может поверить в то, что муж вызовет полицию за разбитую фотографию и лопнутый шарик!
Он хочет ее разыграть, трус несчастный, — думала Лина и, примеряя в руках привычную каталку для теста, заходилась в сардоническом хохоте над его бессилием.
Но недолго она так торжествовала. В дверь сердито постучали и, не получив вразумительного ответа по–английски, легко взломали эту условную перегородку. Двое полицейских деловито и решительно облачили подозреваемую в наручники.
— Нет, а что такое? Вот а ю дуин?! — продолжала недоумевать плененная, бессовестно путая при этом языки и обдавая стражей порядка пивным духом.
— Вы арестованы. Поступила жалоба на семейный абьюз (насилие). Сколько алкоголя и наркотиков вы приняли?
Вмиг протрезвевшая Лина испуганно бормотала:
— Ноу драгс, ноу драгс…. ту бир, ту бир… (никаких наркотиков… пару баночек пива…)
— Где пострадавший?! — взволнованно вскричали полицейские, видимо, ожидая обнаружить его изувеченный труп.
Пострадавший вылез на зов и подробно прояснил ситуацию.
Что он там наворотил им по телефону и добавил здесь — для Лины осталось не очень ясным. Но в результате со стороны властей поступил жесткий вердикт: «Пройдемте с нами»!
Блюстители взяли ее за белы рученьки и посадили на заднее сиденье машины, отделенное от передних прочной решеткой. Лина с ненавистью поглядела на подлого ябеду и прошипела: «Ну погоди!»
Том испуганно потупился. Полицаи выключили мигалки и повезли нашу Блондинку в камеру предварительного заключения…
Линке — Блондинке пришлось спокойно и тщательно пересмотреть свое былое безответственное поведение за те три дня, что она провела в тюрьме в ожидании суда(!!), где ей огласили обвинение в нарушении порядка в виде мелкого хулиганства без особо опасных последствий… Так она очутилась в местах своей отдаленной мечты, но совсем не в том качестве, в котором ей хотелось бы.
Невзирая на скромные попытки истца отречься от прежних показаний, ее признали виновной, и их семейный бюджет подтаял эдак на 600 баксов. Обвиняемая обрела свободу сразу же по оглашении приговора. Опасаясь за свою жизнь, Том приехал