голове. Ошарашено расширив глаза, Элли еле сдержала крик, который повис в горле.

— Адам?! — прохрипела она, не веря, что произносит это имя вслух.

— Да, это я…, сестренка…

Сидя за столом, Сара примерно молчала, Элисон нервно гуляла вилкой по тарелке, а Адам с удовольствием запихивал в себя макароны, сидя почему–то в легких черных перчатках. Вся «семья» со стороны казалась такой чужой, что создавалось впечатление, будто на кухне расположились три незнакомых друг другу человека. Смешно, и одновременно весьма грустно…

— Так, — наконец, протянула Элли, не желая больше молчать. — Что привело тебя к нам?

Адам, неуклюже протер рот рукавом рубашки, и откинулся на спинку деревянного стула.

— Зов крови.

— Неужели?

— А что, разве это нереально?!

— Просто, очень тяжело в это поверить…

— Так, ребята, хватит, — наконец, вступила в разговор Сара. — Адам, лучше расскажи, как там дела в Портленде? Как Френк?

— Отлично, — с легкостью ответил парень. — Портленд ещё стоит, а отец открыл новую компанию.

— Да?

— Я точно не помню, как она называется, кажется…

— Это не важно, — тяжело выдохнула Элли. — Меня волнует лишь одно: как ты здесь оказался?!

Повисла тишина, во время которой кто–то сильно пнул Элисон по ноге. Не трудно было догадаться, что это мама из кожи вон лезет, желая наладить контакт между родными братом и сестрой. Но это не так–то просто сделать.

После развода родителей, Сара забрала дочь, Френк — сына, всё как полагается, но никто даже не подумал о том, что близнецам не существенно жить раздельно. Они как одно целое, которое беспощадно разделили, и поселили в совершенно разных точках континента. Элли росла замкнутой, Адам — чересчур раскрепощенным, всё перевернулось с ног на голову, и виной тому было расстояние…

Тем не менее, ребятам удавалось видеться. В основном по инициативе Сары, которая иногда забирала Адама к себе на выходные из другого города. Условия паршивые, но зато так она хотя бы могла видеть сына…

В день их первой встречи — тогда каждому было по семь лет — ребята были неразлучны. Казалось, две части одного целого, наконец, воссоединились. Адам начинал фразы, Элли их заканчивала, Адам повреждал ногу, Элли плакала…

Их связь нельзя было описать словами, словно ребята зависели друг от друга…

Но когда пришло время расставаться, именно им пришлось ощутить невыносимую утрату, которая потом не давала спокойно жить. Вскоре, Элли и Адам поняли: лучше просто не привязывать друг к другу. Не разговаривать, не встречаться, не переписываться — только это могло сберечь их от последующих страданий.

И вот сейчас, спустя столько лет, они сидят друг напротив друга, смотрят в одинаковые темно–синие глаза, и не могут понять: какого черта?! Что я здесь делаю, почему я вообще разговариваю с ним?! Но…

— Элли, не смотри на меня так, — тихо прошептал Адам, и опустил взгляд в пол.

— Почему же?

— Мне…, мне неприятно, словно ты считаешь меня чужим…

— А разве это не так?! — вскипела девушка и крепче сжала вилку в руке.

— Элисон, — начала, было, Сара, но Адам её перебил.

— Мы. Не. Чужие.

— Да, ты так же считаешь!

— Я?!

— Да, и не спорь! Я это…, — девушка запнулась, и тяжело выдохнула. — Я это чувствую…

Парень многозначительно посмотрел на сестру, и скрестил на груди руки.

— Мы не правы оба, Элли, я хочу исправить ситуацию.

— Ты за этим сюда приехал?

После минутного молчания, Адам ответил.

— Нет.

— Хорошо, что хотя бы честно, — презрительно фыркнула девушка и резко встала из–за стола.

— Я не стал тебя обманывать, зная, что ты всё равно заметишь ложь.

— Да?! И что ты хочешь от меня услышать?! Молодец!? Я рада, что ты приехал?! Нет, черт тебя подери, я не рада!

— Элли…

— Ты же знаешь, что потом будет! Зачем?! Зачем, Адам?!

— Я думал, так лучше…

— Ты думал?! А что будет, когда ты вновь уедешь? — свирепо вскричала девушка. — Что будет, когда твои взгляды резко поменяются, и ты захочешь отправиться обратно к отцу?! Что мне тогда делать?!

— Этого не будет…

— Я тебе не верю.

— И зря!

— Зря ты вернулся! И…, и лучше убирайся отсюда поскорей, иначе…

— Иначе что?! — недовольно воскликнул парень. — Иначе, ты просто не сможешь меня отпустить?

Элисон судорожно сглотнула, и горько улыбнулась.

— Иначе наша жизнь превратится в ад…, ты же знаешь…

Парень, недовольно поджал губы, и нервно поправил волосы. Поднявшись из–за стола, он медленно подошел к Элисон, и, посмотрев ей прямо в глаза, сказал:

— Я здесь всего лишь час…, это ведь так мало, но всё же. Ты уже не раз меня выгоняла, и…, и я попрошу тебя только об одном. Сделай это ещё раз…

— Что?!

— Прямо сейчас. Скажи мне, что ты не желаешь меня видеть…

— Адам, что ты…

— Давай, Элли…, я жду…

— Зачем? Глупости…, — девушка развернулась, чтобы уйти, но рука парня оказалась на её плече, и настойчиво не позволяла сдвинуться с места. — Перестань…

— Скажи…

— Отпусти…

— Скажи.

— Адам…

— Чего ты медлишь?! Я уйду, давай!

— Я сказала, нет! — вскрикнула Элисон и резко повернулась к парню лицом. — Нет, я не хочу этого! Ты доволен?

Адам опустил свою руку, и тяжело выдохнул.

— Поверь, так будет лучше…

— Для кого?!

— Для нас обоих…

— Я тебя ненавижу! Столько боли, сколько мне причинил ты, ещё никто и никогда не делал…

— У меня аналогично, так что мы квиты…

Элли свирепо выдохнула, и бросила злой взгляд в сторону мамы, которая сидела так тихо, словно её в комнате и не было. Им ещё предстоит поговорить о доверии, а пока…

— Всем спокойной ночи, — отрезала девушка и быстро понеслась в свою комнату.

— Сладких снов…, — прошептал Адам, и облегченно выдохнул.

Когда Элисон проснулась, стрелка часов давно перешла за полдень. Сонно вытянувшись на кровати, девушка тяжело выдохнула, сожалея о зря потраченной ночи. Сегодня ей не удалось даже сомкнуть глаза, и только к утру, когда шок немного отошел, она уснула, поддавшись приказам недовольного организма.

Встав с постели, Элли неуклюже стянула густые черные кудри в пучок, и направилась в ванну, где провела больше получаса. Да…, после такой ночи, никакая ледяная вода не давала бодрости…

Медленно спустившись вниз, девушка недовольно поморщилась, увидев за столом Адама, старательно готовившего омлет.

— Доброе утро, — довольно воскликнул он, и бросил в две тарелки немножко зелени.

— Оно не доброе…

— Почему?

— Потому что ты ещё здесь.

— Ты сама вчера позволила мне остаться, — улыбнулся парень, и