производишь впечатление актера, которого не взяли на съемки старого фильма Эдварда Робинсона.

— Ах, вот почему вы отдали мне эти вещи! — возмущенно воскликнул он. — Чтобы я везде производил впечатление расфуфыренного индюка?

Хикс — человек примерно среднего роста, а его телосложение производит довольно обманчивое впечатление. У него густые черные волосы, а глаза настолько темно-голубые, что кажутся черными; нос, возможно, был бы даже изящной формы, не будь он пару раз переломан. От угла рта до подбородка тянется синевато-багровый ножевой шрам — след проведенных в Конго дней в качестве наемника, — что придает его лицу постоянное выражение презрительной ухмылки. Один его внешний вид заставляет нервничать иных взрослых людей, а дети, так те при встрече с ним обычно с криком разбегаются кто куда. Даже если нарядить его в короткое платье из материала с блестками, дать ему в руки волшебную палочку, все равно его никто не примет за волшебника.

К бару я подъехал на такси уже после семи часов вечера. «Арден», заполненный примерно на четверть, тонул в полумраке. Войдя в помещение, я несколько секунд постоял возле двери, чтобы глаза привыкли к темноте, и тут увидел, как ко мне приближается девушка, высокая и стройная брюнетка в черном вельветовом брючном костюме и белой шелковой блузке. Когда она подошла ближе, мне тут же бросилась в глаза чрезмерная самоуверенность, граничащая с высокомерием.

— Мистер Донован? — спросила она низким хриплым голосом. — Вы опоздали на несколько минут.

Потом повернулась и повела меня к столику в углу зала. Мы сели рядом, подошел официант. Брюнетка уже заказала себе выпивку, ее бокал, пока что нетронутый, стоял перед ней на столе, поэтому я заказал себе водку с чистым яблочным соком.

— Карл Медден передает вам самый горячий привет, — заявила брюнетка, едва официант отошел от столика.

— Приятно слышать, — отозвался я. — Хотел бы как-нибудь познакомиться с ним.

Она хихикнула.

— Я уже давно подумываю, — заметила она, — как заинтересовать поблекшего любителя женского пола и богача, мистера Пола Донована.

— И долго вы обдумывали, мэм, эту фразу? — спросил я.

— Порядочно. — Она слегка пожала плечами. — Знаю, что деньги вас мало волнуют, потому что у вас их и так достаточно. А я не могу соревноваться со всеми этими кралями-полупрофессионалками, которые кидаются вам на шею. Поэтому решила, что могу переговорить с вами, только если мне удастся пробудить в вас любопытство.

— О’кей, — заявил я. — Считайте, что вам это удалось. Так что вы от меня хотите?

Она подождала, пока официант поставит передо мной заказанный коктейль, и лишь тогда сказала:

— Вашей помощи.

— Помощи — в чем?

— Я основательно все о вас разузнала, мистер Донован, — продолжала она. — И знаю, вы беретесь за почти безнадежные дела.

— Не говорите глупостей, — рассердился я. — Конечно, готов признать, что в одном или двух случаях…

— В одном или двух случаях, говорите? — В ее голосе совершенно откровенно прозвучала презрительная насмешка. — Назовите мне хоть одно африканское государство, где после высадки из самолета вас обратно не запихнули бы туда силой?

— Но что тут поделаешь, если везде поступают несправедливо? — заметил я в порядке самооправдания. — Там же везде военные диктатуры, где командуют чокнутые люди, которые…

— Если вы решили прослезиться, — едко заметила она, — то, пожалуйста, пустите слезу в свой собственный коктейль, мистер Донован.

— Ладно, — примирительно сказал я, стараясь сдерживаться. — Тогда скажите, зачем вы обращаетесь за помощью к человеку, который заведомо проиграет?

— Потому что все остальные вообще отказываются помогать мне. Но не только… — поторопилась она поправиться, — это не совсем точно. Вы состоите из противоречий, мистер Донован: помогали то крайне левым, то крайне правым, а иногда и вообще явным центристам. Как все это объяснить?

— Может быть, вы пишете статью для журнала? — спросил я с сомнением. — Или чисто дилетантски вторгаетесь в психологию, собирая материал для докторской диссертации?

— Чушь! — энергично возразила брюнетка. — У меня срочное дело! Это вопрос жизни и смерти — и я крайне нуждаюсь в вашей помощи. Если я наконец пойму, какими вы руководствуетесь мотивами, то, возможно, найду способ привлечь вас на свою сторону.

— Мой отец был просто гений на выдумку, — объяснил я. — На своих пациентах он зарабатывал миллионы, а когда умер, все свое состояние оставил мне. Многие из его патентов продолжают приносить мне деньги до сих пор. Я бросил институт на втором году обучения, потому что оставаться в нем казалось бессмысленным. И еще целый год я скитался по миру, пока и это занятие не показалось мне малоплодотворным. В душе я сибарит, но не в делах. Все познается в сравнении. Перед тем как предаться удовольствиям, надо сделать что-то стоящее. Поэтому я решил бороться за торжество какого-нибудь дела. Любого дела, которое мне представляется привлекательным, где мое участие не будет выглядеть глупо и нелепо. Мне нравится секс, роскошь, возбуждение, примерно в таком вот порядке. — Я улыбнулся. — Отвечаю ли я на ваш чертовски неуместный вопрос?

— Думаю, да, — ответила девушка негромко.

— Похоже, мистер Донован, вы просто какой-то чудак!

— Возможно, что и так, — согласился я. — И поскольку разговор у вас не клеится, прошу вас не забыть передать мои самые теплые пожелания Карлу.

Я почти уже поднялся из-за стола, когда она схватила меня за руку и усадила обратно.

— Подождите, — остановила она. — Вы еще не выслушали моего предложения.

— Я начинаю думать, что никогда о нем и не услышу, — откровенно признался я.

— Карл Медден действительно существует, — продолжила она. — Он сейчас в большой опасности, потому что слишком много знает о подлинной причине того…

Неожиданно она замолчала, ее взгляд замер, когда она что-то увидела за моим правым плечом. Я быстро обернулся: какой-то парень двигался прямо к нашему столику. Невысокий, с шевелюрой цвета соломы и застывшей на физиономии ухмылкой. Его правая рука сжимала пистолет.

Я схватился обеими руками за край стола и в мгновение ока опрокинул его. Потом, когда стол завалился на пол, сдернул брюнетку со стула и прижал ее к полу. Она лишь ахнула, когда я плюхнулся сверху нее, но приятно смягчила мое падение. И тут-то я понял, что внешность обманчива. Ее груди под жакетом черного вельветового костюма оказались удивительно крупными и твердыми. Два последовавших друг за другом выстрела в небольшом помещении прогремели необычайно громко. А потом наступила реакция, и,