прошел по аллеям до общежития, дошел до дверей своей комнаты и прислушался. Тишина.

Тихонько, стараясь не скрипнуть, не грюкнуть, не шаркнуть, приоткрыл дверь в комнату, и шагом разведчика в поиске невесомой тенью проскользнул внутрь. Кира тихонько сопела на соседней кровати и при моем появлении даже не шелохнулась. Умаялась она за эти дни очень. Моя кровать, спасибо подруге, была уже разобрана и готова к приему тела. Но! Увы! Похоже, не давить мне больше эту мягкую подушку, не ерзать на чистой простыне, нежась под теплым одеялом, и не видеть приятных снов, наслаждаясь возможностью отдохнуть от дневных дел и забот.

Очень жаль, но надо уходить. Активировав настольный магический светильник я быстро набросал записку для Киры, в которой не вдаваясь особо в подробности кратко рассказал, как было дело, и в чем меня обвинила подопечная Лимы. Вроде бы Кира с ней знакома. Да и Дили, кажется, тоже.

Оставив записку на видном месте на столе, подошел к спящей девушке и невольно залюбовался. Чем больше я на нее смотрел, тем глубже в мое сердце проникала змея непонятной для меня тоски. Мне почему-то стало безумно жаль расставаться с Кирой. Я четко осознал, что больше не будет наших посиделок над книгами в компании чайников с чибой и тэ. Она больше не будет мило обижаться на мои шутки и устраивать веселые каверзы мне. Не расскажет больше про выходки своих соседей Беролессов и о новых приемах воздыхателей в борьбе за место рядом поближе к ней.

Просто повернуться и уйти я физически не смог. Тихонько наклонился и ласково поцеловал ее в щеку. Вдруг Кира, не размыкая глаз, обвила мою шею руками и… неумело поцеловала в губы.

Меня словно молнией шибануло от накатившей вдруг нежности. Я даже задохнулся и задышал часто-часто, словно всплыл с большой глубины на остатках кислорода в легких. Никогда еще девичьи губы не были для меня столь сладостны и нежны. Нестерпимо захотелось обнять Киру, прижать к себе крепко-крепко и не отпускать никогда.

Кира, как ни в чем не бывало, разомкнула объятия, повернулась на бок, подложив ладошки под щеку, и сонно пробормотала:

— Бер, любимый! Какой замечательный сон. Давай утром поговорим. Я так устала сегодня. Мне надо сказать тебе что-то очень-очень важное.

Судя по ровному дыханию она заснула. А может и не просыпалась.

Я грустно улыбнулся про себя и решительно отогнал странные чувства, которые вдруг ни с того ни с сего накатили на меня штормовой волной. Никогда! Ни с одной девушкой я не испытывал ничего подобного! На удивление острой болью в сердце отозвалось понимание того, что для Киры это был всего лишь сон. Не более, чем сон. Утром он развеется и для нее все будет, как прежде.

Хотя нет. Уже не будет. Меня не будет здесь. А Кира… Она — девушка умная, красивая и добрая. Обязательно вскоре найдет себе нового друга, которому можно жаловаться на пьяниц и поклонников, с кем готовиться к экзаменам и зачетам, пить чибу и тэ… Даже пирожные она уже может покупать себе сама. Или — р-р-р — может попросить кого-нибудь сбегать. Половина мужской части академии наперегонки побежит — она еще договорит не успеет!

Все! Хватит себя накручивать! Сейчас рычать начну.

Прощай, Кира. Ты напоследок пробудила во мне что-то… не знаю, как назвать… но явно что-то хорошее. Боюсь, это хорошее без тебя умрет и мне будет очень-очень жаль. Прямо до слёз.

Через полтора часа мы с вампирами тихо и незаметно покинули пределы города, где я с ними расстался, вернув одолженный плащ. Они мне посоветовали сменить одежду на простую, идти в городок Воськи, через который проходят торговые пути сразу в два королевства — Сорокар и Норстоун.

Так я и поступил. Переоделся в какой-то лавочке и стал похож на вольного простолюдина, бедного, но честного. Ищущего несложную работу за небольшую плату. Главное, чтобы хватило на хлеб. Оружие и старую одежду убрал поглубже в мешок. Мешок закинул за спину и пошел. Так и пришел в Воськи. Спасибо Секиму — приютил и согласился кормить за работу, пока не найдется какая-нибудь оказия или попутный караван, куда меня возьмут также за работу или на крайний случай за очень небольшую плату. Разумеется, у созданного мной образа никак не может оказаться даже серебра, не то что золота. Так что, о том, чтобы просто купить себе место, и речи быть не может.

— Древний, скажи мне, зачем ты так расшаркивался перед этим человечком? Выпнуть бы из дворца и пуст радуется, что жив остался.

— Крозз-Крозз. Ты так ничего и не понял. Я уже начинаю задумываться стоит ли оставлять тебя старшим в нашем представительстве? Этот парень имеет просто грандиозный потенциал, да. Я знаю, что ты хочешь мне возразить. Противостояли ему пусть хорошо подготовленные бойцы, но не маги, а маги уже к тому времени по большей части растратили свои резервы, но… Но, Крозз! Ты не обратил внимания с какой скоростью этот юноша формировал огнешары и что-то еще, похожее на лезвия ветра.

— Артефакт, — пожал плечами Крозз.

— Может быть. А может не быть. Тогда какой емкости должен быть заряд этого артефакта? И как надо уметь им управлять! Виртуозно! Не более, но и не менее. Нет, Крозз, моя интуиция говорит мне — нет никакого артефакта. Дело в самом парне. Между прочим фехтует он для своего возраста просто великолепно. Тебе один на один с ним не справиться. Да и в себе я сомневаюсь.

Последние слова древний вампир прошептал офень тихо. Про себя, но Крозз услышал и… ничего не сказал.

— Тебе будет задание, — продолжил древний. — Отправишь за парнем двоих своих самых лучших в деле тайного наблюдения бойцов. Пусть присмотрят за этим юношей и, если что, подстрахуют. Он нам еще пригодится. Такого мага и мастера боя следует иметь в союзниках. А лучше — в друзьях. Ты меня понял?

— Да, древний. Я понял. Сделаю, как вы сказали. Приложу все силы.

— Ты уж приложи. Постарайся. Только так ты сможешь оправдаться за те крупные потери, которые клан понес по твоей вине.

Кире снился чудесный сон. Поляна вся в цветах. Стройные колонны сосен вокруг. Чистое небо и ласковое солнце над головой. Посередине поляны спокойная гладь небольшого круглого озерца, наполненного чистейшей водой и усеянное лепестками цветов.

Она и Бер стоят по пояс в воде, но Кира знает, что тела их полностью обнажены, хотя этого и не видно. Бер неотрывно смотрит ей в глаза, и в них девушка видит отражение солнца, неба, пруда и лепестки. А вместе с ними она видит в глазах парня несказанную нежность и любовь. Ее сердце то замирает в томлении, то начинает стучать, как бешеное, заставляя дрожать от желания и нетерпения. В душе неописуемый восторг и чистая, детская, радость. Предвкушение счастья и наслаждения.

Руки Вера то