недоброе, бросились к театру. Толпой ввалились в зал и замерли, потрясенные жутким зрелищем.

Четыре печника, весело посвистывая, складывали две печки и перегородку. Они брали кирпичи из сцены и работали, по-видимому, уже давно, так как от красивой четырехугольной кирпичной эстрады осталось одно воспоминание. Тут же был и управдом. Ребята с отчаянием глядели, как расправлялись печники со сценой. Управдом же будто не замечал мальчишек.

— Семен Семеныч, — крикнул Коржик. — Они ломают сцену!

Тогда управдом обернулся.

— Они не ломают, а делают, а делают они печи.

— А театр? Театр наш! Теперь управдом рассердился.

— Какой театр?! — крикнул он. — Видите, что помещение ремонтируют. Марш вон!

Шел дождь. Улица нахохлилась, сырая и холодная. Мрачно хрюкали рожки автомобилей, звякали трамваи. Извозчики, обдавая прохожих грязью, взмахивая кнутами, озлобленно кричали:

— Эгей, поберегись!

А у ворот дома стояла группа ребятишек. Были они печальны, как улица под дождем.

— Управдом — жулик! — вздыхал кто-нибудь изредка и снова все молчали.

— Жулик и есть. На наших спинах печки строит!

Вдруг у ворот появился высокий мужчина в бобровом пальто. В нем ребята узнали председателя правления дома, товарища Жучкова.

Жучков, по-видимому, был в хорошем настроении и что-то весело посвистывал под нос. Постоял, огляделся, потом посмотрел на ребят и спросил:

— Вы что это скисли, а?

— Скиснешь, — буркнул Арбуз. — Скиснешь, если управдом — жулик.

— Жулик? — спросил Жучков удивленно, — и что он вам сделал?

— Кирпичи отнял и театр, — просопел Паровозик.

Ребята вдруг разом заговорили, ругая на все корки хитрого управдома. А Жучков улыбался, и, когда ребята кончили, засмеялся громко.

— Ох, бедняги-ребятки, — сказал он, потрепав Арбуза по плечу. Простите, что обидели! А ведь это мы виноваты. Постановили мы отремонтировать бывшую столовую и устроить там красный уголок. Так что уж простите нас, да и потом я думаю, что мы лучше это сделаем, а вам останется только спектакль ставить.

— Правильно! Хорошо! — закричали ребята.

— А сцену сделаете?

— Обязательно! И занавес купим!

— То-то, — серьезно сказал Арбуз. Занавес не забудьте, а о пьесе уж мы позаботимся.