огромную ладонь Ройко.

— До свидания, джигит.

— Auf wiedersehen, Abu.*

— Komm, Willy, — сказала немка, беря сына за руку, — herren unteroffizier zu gehen.*

Они пошли прочь. Мальчишка несколько раз обернулся. Сержант помахал на прощание рукой и…

— Abu! — крикнул Вилли, вырвался из рук мамы, подбежал к сержанту, обнял его за ноги, и посмотрел вверх. — Ich liebe dich, Abu.*

— И я тебя люблю, маленький Вилли, — улыбнулся Бейсенгали и взъерошил мальчишке шевелюру. — Иди, тебя мама ждет.

Потом он с Ройко смотрел, как немка с сыном уходят в глубину развалин.

— Ну що, Темиртасыч, пишли?

— Да, пойдем. У нас еще много дел…

***

Бейсенгали замолчал, и за столом воцарилась полная тишина.

— Ja, — произнес Штейнберг, — es geschah also.*

— Деда, ты герой?

Все улыбнулись.

— Нет, моя красавица, — погладил правнучку Бейсенгали, — не герой. Я был простым солдатом.

Штейнберг выслушал переводчицу и начал говорить, а девушка переводить:

— Устами ребенка глаголет истина. Так у вас говорят. Все знают про памятник советскому солдату в Трептов-парке. Много, очень много было случаев спасения русскими солдатами немецких детей. И я счастлив быть одним из них! Я много работал над документами. Искал, опрашивал очевидцев. И рассказывал про своё спасение всем. Даже в газете печатался. Мой отец очень гордился мной. Знаете, когда он вернулся домой, мама ему все рассказала. И отец плакал. Долго плакал. Потом он рассказывал о плене. Как они работали, разбирая завалы разбомбленных зданий. Как восстанавливали разбитые дороги, много строили, но самое главное как их кормили. Вы не поверите, но кормили пленных лучше, чем гражданское население. Отец потом всегда отзывался о русских хорошо, и очень сожалел о прошедшей войне.

Штейнберг посмотрел Бейсенгали прямо в глаза.

— Я очень долго тебя искал, мой друг, — сказал он. — Очень долго. Я благодарен вашей передаче о ветеранах, за то, что я нашел тебя. И очень счастлив видеть тебя живым! Расскажи, как ты жил все это время.

— Хорошо я жил, Вилли… — старик на мгновение задумался, — пойдем, я кое-что тебе покажу.

Абулхаиров начал подниматься. Касен помог встать деду и гостю, и собрался идти за ними.

— Мы сами дойдем, — сказал старик внуку. — И не ходите за нами.

— Otto, fräulein Nadia, bitte bleiben sie hier.*

— Nun, herr Steinberg.*

И старики, поддерживая друг друга, направились по дорожке в сад. Операторы двинулись следом, но были остановлены Натальей:

— Не надо, пусть побудут наедине.

Бейсенгали привел Штейнберга к лавке.

— Присаживайся, Вилли, — сказал он гостю по-казахски.

Штейнберг присел и осмотрелся.

— Здесь любила сидеть моя Шолпан…

— Любила? Ты хочешь сказать…

— Да, Вилли, — горько ответил Бейсенгали, — она давно не со мной. И два сына…

— И моей Марты давно со мною нет… — вздохнул Вилли. — Годы, мой друг, годы… остаётся только добрая память.

— Теперь этот сад моя память, Вилли. Посмотри, эту яблоню я посадил первой. Сразу, как вернулся с войны. В честь Алдара, первого сына. Эта в честь Рустама… когда погиб Алдар, моя Шолпан попросила поставить лавку тут… теперь на ней сижу я.

— А знаешь?! — вдруг встрепенулся Штейнберг. — Я нашел того гефрайтера, что пулеметчиком был! Случайно. Мы с ним в редакции газеты встретились и разговорились. Я рассказал ему все что помнил. А он мне тогда сказал, если бы не ты, они ни за что бы ни сдались. Но то, что русский солдат закрыл собой немецкого мальчика, потряс его. Всех, кто это видел.

Бейсенгали только улыбнулся.

— Нет земли без цветов, а народа без героев, — сказал он. — Тот солдат сохранил в себе человека. И это хорошо…

— Да, хорошо… и удивительно. Удивительно, — повторил Штейнберг. — Я помню, как мы разговаривали у моего сгоревшего дома. Мы же хорошо понимали друг друга. Вот и сейчас… я прекрасно понимаю тебя. Что это Абу, почему мы понимаем друг друга?

— Не знаю, Вилли. Мудрость. это, или милость Всевышнего, но посмотри, как играют наши внуки. Они тоже хорошо ладят друг с другом. Что еще нужно для почтенной старости? Слышать детский смех счастье для меня. Посмотри, Вилли, как им хорошо…

Легкий ветер с гор нес прохладу. В безоблачном небе по-прежнему парил беркут. Он будто охранял покой стариков. Двух человек из разных поколений и разных государств. Но их объединяла доброта, любовь, и дети, что весело играли в догонялки среди яблонь. И старики счастливо улыбались им.

* Ох, что это я, Абу, это мой младший сын Отто и мой внук Иоганн.

*Сол балалар. Мен балаларды каза. — Это дети. Я убил детей. (казахский)

* Сердце джигита не ведает страха.(казахский)

* Немецкие солдаты! Рейхстаг взят советскими войсками. Сдавайтесь. Сопротивление бесполезно! Всем гарантируем жизнь!

*Нет, нет, я только хочу спросить господина фельдфебеля! Господин фельдфебель. Простите. Что с мальчиком? Он жив?(немецкий)

* Опять запылился. (казахский)

* А мы тут жили.(немецкий)

*Тут?(казахский)

* Да, это был наш дом.(немецкий)

* А где твоя мама?(казахский)

* Не знаю, потерялась.(немецкий)

* Не плачь, ты же джигит! Найдем твою маму.(казахский)

*Мой Бог, Вилли! Вилли, сынок! Вилли, мой мальчик!(немецкий)

*Вилли, мой маленький Вилли. Ты жив! Какое счастье! Ты жив!

*Мама, мне было страшно. Там все стреляли. Страшно…

*Да, сынок. Теперь все закончилось. Теперь все будет хорошо.

*Мама, не бойся, Абу хороший. Он мне еду давал.

*Спасибо вам. Спасибо, что спасли моего сына.

*Ваш хлеб, фрау. Вы свою порцию на землю уронили. Я понимаю, ваш сын спасся, но дадут ли русские вам еще каши?

*Нет, я не могу это взять… не могу, господин фельдфебель.

*Спасибо, вам, господин фельдфебель, Спасибо… Вилли, скажи господину фельдфебелю спасибо.

*Спасибо.

*Пойдем, Вилли, господам фельдфебелям надо идти.

*Я люблю тебя, Абу.

*Герхард, фройлян Надя, останьтесь тут пожалуйста.

* Хорошо, герр Штейнберг.

*Да, так и было.