Агата Кристи

Стадо Гериона^[1]

1

— Вы уж простите, мосье Пуаро, что я к вам так, без приглашения…

Мисс Карнаби судорожно стиснула сумочку и подалась вперед, стараясь заглянуть Пуаро в глаза. Говорила она, как обычно, запыхавшись.

Пуаро слегка поднял брови.

— Вы ведь помните меня, правда? — всполошилась мисс Карнаби.

В глазах Пуаро зажегся огонек.

— Еще бы вас не помнить. Наверное, вы самая удачливая преступница из тех, с которыми мне приходилось сталкиваться!

— Боже мой, мосье Пуаро, ну зачем же так! Вы были так добры ко мне. Мы с Эмили часто вас вспоминаем, а все, что о вас попадается в газетах, вырезаем и вклеиваем в альбом. А Огастеса научили новому трюку. Мы ему говорим: «Умри за Шерлока Холмса^[2], умри за мистера Форчуна^[3], умри за сэра Генри Мерривейла»^[4] — он и не думает слушаться, а когда мы говорим: «Умри за мосье Эркюля Пуаро», он тут же ложится и лежит неподвижно, пока мы не разрешим ему встать.

— Весьма польщен, — сказал Пуаро. — Как он, ce cher Auguste^[5]?

Мисс Карнаби всплеснула руками и рассыпалась в похвалах своему пекинесу:

— О, мосье Пуаро, он стал еще умнее! Он все понимает! Знаете, я тут как-то засмотрелась на младенца в коляске и вдруг чувствую — кто-то дергает поводок. Оборачиваюсь — а это Огастес старается вылезти из ошейника! Ну разве не умница?

Огонек в глазах Пуаро стал еще ярче.

— Похоже, ваш песик все-таки был не чужд преступных наклонностей!

Мисс Карнаби это не показалось смешным. Напротив, на ее милое пухлое личико легла тень тревоги.

— О, мосье Пуаро! — выдохнула она. — Я так волнуюсь!

— В чем же дело? — участливо поинтересовался Пуаро.

— Знаете, мосье Пуаро, я так боюсь — мне кажется, что я закоренелая преступница. Мне приходят в голову разные мысли!

— Какие, например?

— Совершенно неожиданные! Скажем, не далее как вчера у меня возник план ограбления почты. И ведь я ни о чем таком не думала — просто он вдруг возник сам собой! И еще очень остроумный способ избежать уплаты таможенных сборов… Я уверена — совершенно уверена, что это сработало бы.

— Не сомневаюсь, — сухо обронил Пуаро. — Как бы ваши идеи не довели вас до беды.

— Я очень расстроена, мосье Пуаро. Человеку, воспитанному, как я, в строгих правилах, тяжело сознавать, что он способен на такие грешные мысли. Наверное, причина в том, что у меня сейчас много свободного времени. Я ушла от леди Хоггин и нанялась к одной старой даме чтицей и секретаршей. Она мне каждый день диктует письма, но это занимает от силы два часа, а едва я начинаю читать, она тут же засыпает. Мне абсолютно нечего делать, а мы-то с вами знаем, что безделье — мать всех пороков…

Пуаро сочувственно поцокал языком.

— Я недавно прочла одну книгу, перевод с немецкого. Там очень точно трактуют проблему преступных наклонностей. Как я поняла, главное — это правильно направить свои порывы! Там еще такое словечко… суб-ли-ми-ровать^[6]. Вот поэтому я, собственно, и пришла.

— Слушаю вас.

— Видите ли, мосье Пуаро, я думаю, что дело не столько в моей порочности, сколько в жажде острых ощущений! К сожалению, жизнь моя всегда была очень скучной. Собственно, я по-настоящему жила только во время той… э-э-э… кампании с похищением пекинесов. Это, разумеется, достойно осуждения, но, как сказано в моей любимой книге, нужно смотреть правде в глаза. И что я подумала, мосье Пуаро… Наверное, можно было бы как-то использовать эту мою жажду острых ощущений, найти ей более достойное применение…

— A-а, — протянул Пуаро. — Так вы видите себя в роли моей коллеги?

— Я понимаю, что чересчур самоуверенна, — зарделась мисс Карнаби. — Но вы были так добры ко мне…

Она не договорила. Ее глаза, поблекшие голубые глаза, смотрели на него умоляюще. Так смотрит на хозяина пес, вопреки всему надеющийся, что его возьмут на прогулку.

— А что, неплохая идея, — пробормотал Пуаро.

— Я, конечно, звезд с неба не хватаю, — пояснила мисс Карнаби, — но могу сыграть очень даже достоверно. А как же иначе — без этого в компаньонках и дня не продержишься. Сколько раз убеждалась, что казаться глупее, чем ты есть, иногда очень даже выгодно.

— Вы меня покорили, мадемуазель, — засмеялся Пуаро.

— О, мосье Пуаро, до чего же вы добры. Так, значит, я могу надеяться? Кстати, я недавно получила небольшое наследство — очень небольшое, но теперь нам с сестрой есть на что жить, пусть и скромно… Так что я больше не завишу от своих заработков.

— Давайте подумаем, где можно найти применение вашим талантам. Нет ли у вас самой какой-нибудь идеи?

— Мосье Пуаро, вы просто читаете мои мысли. Я в последнее время очень беспокоюсь об одной моей подруге. Конечно, вы можете сказать, что все это просто глупости, вздорные фантазии старой девы. Люди вообще склонны преувеличивать и во всяком случайном совпадении искать злой умысел.

— Не думаю, что вы грешите мнительностью, мисс Карнаби. Рассказывайте, что вас тревожит.

— Понимаете, это моя очень близкая подруга, хотя в последнее время мы редко видимся. Ее зовут Эммелин Клегг. Они с мужем жили на севере Англии. Несколько лет назад муж умер, оставив ей весьма солидное состояние. После его смерти ей было очень одиноко, а она в некоторых отношениях чересчур доверчива. Религия, мосье Пуаро, конечно, великое благо, она может поддержать человека, но только если это истинная религия.

— Это какая же? Католическая? — осведомился Пуаро.

— Нет-нет, что вы, — ужаснулась мисс Карнаби. — Англиканская, конечно. Католиков я не очень-то жалую, но они, по крайней мере, официально признаны. Методисты^[7] или там конгрегационалисты^[8] — тоже достаточно известные и респектабельные организации. Я имею в виду все эти странные секты, растущие буквально как грибы после дождя. Определенная притягательность в них, конечно, есть, а вот их цели… Совсем не уверена, что тут замешаны исключительно религиозные чувства.

— Так вы считаете, что ваша подруга стала жертвой подобной секты?

— Считаю, мосье Пуаро. Конечно считаю! Они себя называют «Стадом Пастыря». Их штаб-квартира в Девоншире, в «Святилище Зеленых Холмов», чудесном поместье на берегу моря. Новообращенные отправляются туда, как они говорят, ради Отрешения. Оно продолжается две недели, со службами и ритуалами. И еще в году они отмечают три больших праздника: Начало Пастьбы, Разгар Пастьбы и Жатву Пастьбы.

— Жатва? Но как можно жать пастьбу?

— Да все это несусветная чушь! — с жаром воскликнула мисс Карнаби. — Во главе секты Великий Пастырь, как они его называют. Некий доктор Андерсен, насколько мне известно,