Райские новости

Посвящается Майку Шоу

Рай земной! Неужели вы не хотите туда попасть? Ну конечно же!

Гарри Уитни. Путеводитель но Гавайям (1875)

Часть первая

Еженощно пронзая причудливый облака лик,

Украшающий горы, что в воздухе гордо парят.

Проникают сюда сонмы тех, что мечтою горят.

Уильям Мередит. Рассказ о путешествии на Гавайи

1

— Зачем им это нужно? Ну зачем им это нужно?

Старший представитель (Служба контроля в аэропорту) компании «Тревелуайз турз» Лесли Пирсон со смешанным выражением жалости и презрения наблюдает за пассажирами, толкущимися в зале отлета четвертого терминала Хитроу. Середина утра в самый разгар летнего сезона, и вдобавок к обычному столпотворению активизирована система безопасности, поскольку считается, что недавняя авиакатастрофа вызвана диверсией. (Ответственность за нее взяли на себя три разные террористические организации, а это значит, что как минимум две из них пытаются без лишних усилий прославиться с помощью любого подвернувшегося под руку убийства. Вот вам и современный мир: чем больше он раскрывается перед Лесли Пирсоном, тем меньше поддается пониманию, тем меньше нравится.) Нынешним утром пассажиров у стоек регистрации подробно расспрашивают об их багаже, а личный досмотр и проверку ручной клади сотрудники службы безопасности проводят с гораздо большим, чем обычно, рвением. Длинные, медленно продвигающиеся очереди тянутся почти до противоположной стены зала. Их пересекают две еще более длинные очереди, направляющиеся к узкому проходу, который ведет к стойке паспортного контроля, раме металлоискателя и залу ожидания. Выстроившиеся друг за другом пассажиры переминаются с ноги на ногу, или опираются на ручки своих нагруженных багажных тележек, или присаживаются на чемоданы. Выражение лиц у них разное: озабоченное, нетерпеливое, скучающее, стоическое, — по пока не усталое. Пассажиры еще относительно свежи: их яркая нестрогая одежда чиста и отутюжена, щеки не утратили гладкости после недавнего бритья или макияжа, волосы уложены и блестят. Но случись еще какая-то серьезная задержка — скажем, итальянская забастовка авиадиспетчеров или снижение темпа работы погрузчиками багажа, — и тогда, как по опыту знает Лесли Пирсон, цивилизованная оболочка очень скоро покроется трещинами. Видывал он этот зал — и следующий за ним зал ожидания, — набитый пассажирами задержанных рейсов. В испачканной, измятой одежде люди спали под лампами дневного света, пристроившись как придется на стульях и на полу: рты раскрыты, руки и ноги раскинуты, словно у жертв резни или нейтронной бомбы, а уборщики аэропорта пробираются среди распростертых тел, как мародеры на поле боя. Сегодня обстановка далеко не так плоха, но все равно ничего хорошего.

— Зачем им это нужно? — снова спрашивает он. — Чего они ищут?

— Где оттянуться, ясное дело, — отзывается Тревор Коннолли. Он недавно принят в «Тревелуайз» и временно прикреплен к Лесли для освоения азов работы: распознать и поприветствовать клиентов фирмы, проверить их дорожные документы на соответствие дню вылета (тут возможны разнообразные сюрпризы) и паспорта на наличие требуемых виз, за тем направить к нужной стойке регистрации и помочь в случае надобности донести багаж и ответить на вопросы, если таковые у них возникнут. — Солнце, песок и секс. — Тревор старательно изображает ухмылку.

Лесли фыркает, отмахиваясь от его слов.

— За этим нет нужды отправляться так далеко, — говорит он. — Это можно получить на Майорке. Это можно получить в Борнмуте^[1], если уж на то пошло: нынешнее лето бесподобно. А что тут увидишь, сидя в этой дыре? — Он сердито смотрит на низкий, серо-стального цвета потолок, куда выведена вся вентиляция и кабели, что якобы отвечает ультрасовременному стилю, но вызывает у Лесли ощущение, будто он работает в подвале отеля или в машинном отделении линейного корабля. — Я что имею в виду: возьмем, например, эту маленькую группу. — Он бросает взгляд на список сегодняшних пассажиров, закрепленный перед ним на подставке. — Куда они направляются? В Гонолулу. В Гонолулу! Хотел бы я знать… да им только добираться чуда целый день.

— Восемнадцать с половиной часов, — уточняет Тревор. — Включая пересадку в Лос-Анджелесе.

— Восемнадцать с половиной часов в одной из этих битком набитых огромных консервных банок? Спятили, наверное. Они все спятили, если хочешь знать мое мнение, — говорит Лесли — высокий, с прямой спиной и выправкой, напоминающей военную (он и в самом деле полицейский в отставке), — и, словно лучом маяка, обводит взглядом переполненный зал. — Посмотри на них! Лемминги^[2]. Лемминги. — Он причмокивает губами на этом слове, хотя, по правде говоря, не совсем уверен в том, кто такие лемминги. Вроде бы какие-то маленькие животные, которые бесцельно передвигаются стаями и кидаются в море?

— Да все дело в новизне, — возражает Тревор. — В смысле Майорка, кто сейчас летает на Майорку? Кого этим удивишь — Блэкпул^[3] на Средиземье. То же самое Флорида, даже Карибы. Приходится забираться все дальше и дальше, чтобы перещеголять своих соседей.

— Идут двое наших, — сообщает Лесли. Он разглядел фиолетовые с золотом ярлыки «Тревелуайз» на багаже молодой пары, которая только что прошла через автоматически раздвигающиеся двери и нерешительно оглядывается. — Держу пари, у них медовый месяц. — Что-то в их с иголочки новой одежде и девственном состоянии чемоданов-близнецов подсказывает ему, что женаты они недавно, хотя расстояние между ними — жена стоит впереди и сбоку от мужа, который толкает тележку с багажом, — даст основание предполагать, что начало их брака осложнено какой-то щекотливой ситуацией. Вероятно, они поженились вчера, переночевали в душном номере шумной лондонской гостиницы, а теперь собираются провести свой первый настоящий день супружеской жизни в полете над половиной мира пристегнутыми к тесным зубоврачебным креслам. Они поступили бы намного лучше, отправившись в Борнмут.

Лесли с улыбкой выступает вперед, представляется и проверяет у клиентов билеты и паспорта.

— Гавайи… вдохновляющий выбор для медового месяца, если я могу так выразиться, сэр.

Молодой человек сконфуженно улыбается, но его жена выглядит недовольной.

— Это так очевидно? — вопрошает она. У нее прямые светлые волосы, убранные со лба черепаховым гребнем, и ясные, льдисто-голубые глаза.

— Я не мог не заметить, что в моем списке