отношениях Лев Сергеевич Сальников из города Реж Свердловской области, выкупивший два билета: один для себя и второй – для огромного дога.

Не прошло и часа, как все мы крепко подружились. За двое суток четвертого к нам так и не подсадили, так что коротали время в разговорах, перемежаемых легкими возлияниями и активным уничтожением запасов припасенного съестного. Что касается пса, то он, право, стал мне закадычным корешом.

И вот на третьи сутки во время очередной трапезы моему попутчику приспичило в туалет, куда он срочно и отправился. Я же, продолжая дожевывать, передвинулся к двери, чтобы выглянуть, свободно ли в данный момент «царское место». И услышал, что сзади зашевелился дог. Обернулся. Ну, наглец! Воспользовавшись отсутствием контроля, он беспардонно тащил со столика едва начатую нами курицу.

Я вскочил на ноги и на правах возмущенного хозяина птички схватил ее и потащил к себе. Псина на мгновенье ее выпустил, лениво повернул голову и …цапнул меня за живот выше пупка (он ведь тоже стоял), прорвав клыком любимую мною импортную рубашку. Словно загипнотизированный, я молча влез на вторую полку и до появления Льва Сергеевича индифферентно наблюдал сверху, как дог своей огромной пастью, словно пылесос, очищает столик от еды. Да, рост его был таким, что он возвышался над столиком.

Хозяин собаки, вернувшись, объяснил: у зверушек никогда не следует отбирать еду, которую они считают своей. Нередко – даже хозяину. А мы, взяв в ресторане батон колбасы, закусили под нее водку, которая дога, к счастью, не заинтересовала.

В Екатеринбурге меня встретила супруга. Познакомил ее с попутчиком. Рассказав о «курьезе», похвастался следами собачьих зубов на теле.

Лев Сергеевич, между тем, попросил нас постоять пяток минут на перроне, пока он сбегает в здание вокзала и позвонит. Перед этим он, связав воедино все свои чемоданы и баулы, привязал к ним и дога. Тот сидел спокойно, пока не увидел очередного прохожего. И, как с цепи сорвался: лает, рвется следом. И, вы не поверите, в этом раже передвинул огромную кучу вещей метров на десять.

- Пошли скорее отсюда, - сказала жена. – Никто к багажу не подойдет, даже если вознамерится. А нам, если пес сорвется, может крупно не поздоровиться… Еще одним укусом – точно не отделаемся!

Курьез 7. Трусы в розыске

(1998 год; г. Киев, Украина)

В столице Украины с помпой открывали кафе и подземный ресторан на центральном железнодорожном вокзале. Пригласили и «Комсомольскую правду». Ее представлял я.

Праздничная программа была рассчитана до утра, но я ушел по-английски гораздо раньше, так что домой попал уже около 23.00. Само собой, изрядно подшофе.

Переодевшись в домашнее, вспомнил, что мне необходимо на минуту заглянуть к соседям этажом ниже (очень они уж шумные в неурочный час!). Задуманное осуществил. Вернувшись, тут же завалился спать.

Утром, позавтракав, собираюсь на работу. И на привычном месте не нахожу своих трусов. Интересуюсь у жены: может, по пьяни бросил их не туда, и она передислоцировала. Ничего подобного!

Интимный предмет туалета начинаем искать уже вдвоем. И чем меньше не осмотренных мест в квартире остается, тем быстрее меняется выражение лица жены: а в трусах вообще я вернулся накануне домой?! Я-то в обратном уверен стопроцентно, но как убедить супругу, в голосе которой уже появились нотки злости?

Как бы там ни было, подала она мне другие трусы и в весьма напряженной атмосфере отправила в редакцию. Подозреваю: днем она сделала не одну попытку найти злополучную вещь. Думаю так потому, что голос ее, когда я звонил пару раз, был не из доброжелательных.

Направляясь вечером домой, не знал, как себя вести. И куда, в действительности, делись эти треклятые трусы?!

Захожу в квартиру. Начинаю переодеваться. И в пижамных брюках нахожу ...злополучную потерю. И все моментально становится на свои места. Накануне, вернувшись от соседей, и пребывая под градусом, я стянул с себя пижаму вместе с трусами.

Курьез 8. Сделали ребенка

(2005 год; г. Киев, Украина)

Такова современность: живем в доме уже почти десять лет и почти никого в подъезде не знаем. Обычный день. В лифт, кроме меня с супругой, заходит молодая женщина. Жена – сразу:

– Нажимайте свой этаж! (Мы живем на последнем, 12-м, поэтому сия фраза – традиционная).

Дама удивленно:

– Так мне на одиннадцатый!

– А нам еще выше, – отвечаю я.

Лифт трогается. Женщина интересуется:

– А вы к кому-то в гости?

– Нет, живем здесь!

Я добавляю:

– Без малого десять лет!

Попутчица удивляется:

– Надо же, и ни разу не встречались!

– Бывает! – равнодушно пожимаю плечами.

Та не унимается:

– А вы живете справа или слева от лифта?

– Слева!

– И мы слева. А у вас двухкомнатная или трехкомнатная квартира?

– Двухкомнатная!

– А у нас – трехкомнатная.

Тут я припоминаю, как однажды слышал от кого-то, что именно в этой семье года три назад родился малыш. И чтобы поддержать разговор, интересуюсь:

– Кажется, у вас ребенок ... (в этом месте лифт сильно скрежещет) ... года три назад.

– Мы его, в самом деле, сделали. Но не настолько давно, а только в прошлом году!

Лифт останавливается и, попрощавшись, соседка выходит. Через пару секунд на своем этаже и мы. И первым делом удивленно переглядываемся: молодая женщина при практически незнакомых людях такое сказанула!

И только подумав (уже в квартире), пришли к выводу: соседке из-за скрежета троса лифта послышалось слово «ремонт», а не «ребенок».

Курьез 9. И стал я «охуе»

(2006 год; г. Киев, Украина)

В очередной емейл-беседе на тему авторских прав, в первую очередь, во Всемирной Паутине, главный редактор московского издательства «Гелеос» Мария Григорян «обронила»: «Знаешь, Николай, украсть ныне можно ВСЕ». Чуточку помусолив эту мысль, пришел к выводу: прежде чем предпринимать какие-либо активные действия с написанным, сначала следует формально узаконить собственные авторские права.

Тянуть кота за хвоста не стал. Уже на следующий день был в соответствующем отделе Государственного департамента интеллектуальной собственности Украины. Чисто случайно попал на интеллигентного молодого человека, оказавшегося главным специалистом Романом Задорожным. Пятиминутный разговор,