света, цветов, улыбок, ребячьего нетерпенья. Михалкова знают все — взрослые и дети, его окружают сразу. Но где доктор Илизаров? Какой он?

Люди ищут сложившийся в их воображении привычный образ человека в белом халате и докторской шапочке. А Илизаров незаметен среди множества нарядных и радостных людей, стоит в стороне, не привлекая к себе особого внимания, будто учитель или чей-то отец, пришедший с дочкой или сыном на спектакль. Скромный серый костюм, внимательный взгляд добрых глаз, улыбка в пышных кавказских усах.

— Гавриил Абрамович!

Маленькая женщина с огромным букетом пунцовых роз быстро пересекает зал. Рядом с ней девушка, тоненькая стройная тростиночка. Женщина протягивает обе руки навстречу шагнувшему доктору, розы падают под ноги, и никто не бросается поднять их. Становится вдруг тихо, тихо. Женщина плачет.

— Спасибо вам, за дочку спасибо.

Илизаров взволнован тоже. Как, каким образом узнают бывшие пациенты о его приезде в тот или иной город, он не знает. Но они приходят всегда, где бы он ни был, и нет для него большей радости, чем такие встречи — через год, через два, через десять лет… Он помнит их всех и сразу, как и положено доктору, беспокоится:

— Покажитесь-ка. Так, так, хорошо. Ну-ка, пройдите.

Девушка в модной джинсовой юбке, в сапожках на высоких каблуках идет чуть впереди, и даже он, ее лечащий доктор, опытным своим глазом не замечает в ее походке ничего, что бы напоминало о прошлой болезни. Девушка оглядывается, смотрит на доктора, на улыбающуюся, счастливую мать.

— Довольны?

— Довольны, довольны! Молодец!

Звонит звонок. Поток детей и взрослых устремляется в зрительный зал. С третьим звонком в зале воцаряется тишина, и на сцену выходят председатель и члены Капитула ордена Улыбки — представители общественности Польши, юный герольд и девочка с подносом в руках. На подносе — орден, роза и удостоверение о награждении. Начинается торжественный церемониал.

Герольд в белом шелковом костюме с золотыми позументами трижды ударяет о пол древком копья, вместо наконечника у которого веселое солнышко.

— Слушайте! Слушайте! Слушайте!

— Прибыл ли сюда доктор Илизаров из Кургана? — спрашивает председатель Капитула.

— Прибыл! — отвечает из зала Гавриил Абрамович.

Звучат фанфары. Зрители не жалеют ладоней, и под гром аплодисментов дети провожают героя торжества на сцену, и зал снова затихает.

— От имени детей Польши и других стран, — торжественно произносит председатель, — Капитул ордена Улыбки решил удостоить вас самой солнечной награды. Посвящаю вас, доктор Илизаров, в кавалеры ордена Улыбки, — продолжает председатель и прикасается красной розой к левому плечу посвящаемого, — и требую:

— Вопреки ветрам и бурям всегда будьте веселы и дарите радость другим!

— Обещаю всегда быть веселым и дарить радость детям! — клянется доктор Илизаров.

Председатель прикалывает орден и вручает розу, которой только что был посвящен Гавриил Абрамович в кавалеры ордена Улыбки. Девочка — чашница поднимает кубок и обращается к участникам церемониала.

— В чаше лимонный сок, — предупреждает она. — Посмотрим, как выпьет его кавалер ордена Улыбки!

При этих словах у сидящих в зале становится кисло на языке, и по рядам прокатывается сочувственный вздох.

Гавриил Абрамович решительно берет стеклянный кубок с лимонным соком и выпивает, не морщась, а все шире улыбаясь с каждым глотком. И когда ставит пустой кубок, зал смеется вместе с ним и громко аплодирует.

— Слушайте! Слушайте! — снова извещает герольд, и на сцену поднимается замечательная художница-кукольница из Литвы Стасе Самулявичиене и встает рядом с доктором Илизаровым. Церемониал награждения продолжается.

Гавриил Абрамович смотрит в зал на веселых детей. Он хочет представить себя вот таким же, беззаботным и радостным мальчишкой, сидящим в зале прекрасного детского театра и — не может.

Как ни напрягай память, но не припомнить ни одного человека из прилепившегося в горах аула Кусары, кто бывал бы в те двадцатые годы в театре — не знали горцы такого чуда. И он, маленький Гавриил, который пас с отцом отару, тоже не знал.

Он знал и умел другое: натаскать для очага хворост из леса, очистить от камней клочок земли и промотыжить его, сделать домашнюю тяжелую работу. На лето отец поднимается с овцами высоко в горы на альпийские луга, и все заботы большой семьи на старшем — Гаврииле. Ему скоро десять лет, он сам научился писать и читать и надеется, что, может быть, нынче пойдет в школу. Вот опустится с гор отец и скажет:

— Пора тебе, сынок, в школу. Учись, мы как-нибудь управимся с матерью.

Но отца нет неделю, другую, третью… Наконец он приходит под вечер и гонит впереди себя стадо. Нагулялись овцы, тяжелы их жирные курдюки, а отец устал, худ, болен. У мальчика сжимается сердце, он понимает, что в школу не пойдет снова.

— Сынок! — жесткая рука отца ласково скользит по голове. — Ты уже большой, понимаешь, как трудно нам будет без тебя. Потерпи еще одну зиму, и мы проводим тебя на учебу. Эге, да, знать, ты плачешь?! — удивился отец, заметив, как влажно блеснули глаза Гавриила, и рассердился не на шутку.

— Ты — горец, а горцы, как знаешь, не плачут! А, может, ты у нас девочка? — усмехнулся отец, желая поскорее закончить тягостный разговор.

Мальчик резко выпрямился и, не оказав ни слова, выбежал за дверь.

Мать, молча сидевшая у очага, сказала:

— Горячий парень, настойчивый. Вот увидишь, в школу он пойдет сразу в третий или четвертый класс. Учитель так говорил, да и сами видим.

— Горячий! — никак не может успокоиться отец. — Еще папаху не надевал, а отца дослушать терпенья нет.

— Нет, нет, — качает головой мать, — стыдно ему слабым показаться, вот и убежал. Жизнь его не поломает.

…Учитель взял мальчика в третий класс, а скоро, не дожидаясь конца учебного года, перевел в следующий. Школу Гавриил Абрамович закончил на «отлично» и получил путевку на рабфак медицинского института. Исполнилось то, о чем он мечтал и к чему стремился.

ЭВРИКА!

Гвозди, гипс и детский конструктор

Наверное, вам не раз приходилось слышать греческое слово «травма», что означает повреждение тела человека. Но на все языки мира его можно перевести и как слово «беда», «несчастье».

Со времен Гиппократа медицина достигла небывалого развития. Но основные методы лечения переломов костей и их осложнений веками оставались неизменными.

Все знают: для того, чтобы сломанная кость срослась правильно, необходимо прежде всего, как можно точнее сопоставить друг с другом ее отломки и закрепить их