— …туго нам придется, государь, — закончил Борис.
— Свят!.. Свят!.. Что делать, шурин?
— Мстиславскому послать указ, чтоб отвел войско к Пахре.
— Истинно речешь. Пускай поближе будет. Так спокойней.
— Верней так, государь. А я, коли мне дозволишь, поспешу ему на помощь с людьми, что наберу, и пушками.
— Останься здесь, — попросил царь. — Вместо себя пошли.
— Некого послать, — не сразу произнес Годунов. — Уж дозволь мне пойти с «гуляй-городом»[1].
«Гуляй-город» Годунова, выйдя за посад, стал между Калужской и Серпуховской дорогами. Князь Мстиславский вначале отступил к селу Коломенскому, а затем перевел войско к Котлам, чтобы находиться поблизости к Годунову.
* * *
После того как русское войско повернуло от Оки назад, сведения о татарах поступали самые разные. Необходимо было знать, как движется Казы-Гирей, чтобы правильно выбрать место для битвы. Посланные в разведку дозорные не вернулись. Как в воду канули.
Сейчас, когда воеводы собрались, Мстиславский объявил:
— Ждать больше неможно. И стоять здесь, ни о чем не ведая, — гиблое дело. Дозорных наших поубивали, видать.
— Новых снарядить надобно, — отозвался один из воевод.
— Снарядить-то снарядим, — ответил Мстиславский, — да толку от этого мало. А время идет. Как быть?
— Послать дозорный разъезд, человек в сто пятьдесят или двести, — предложил опытный воевода Хворостинин.
— Верно говорит князь Димитрий, — поддержал Хворостинина Телятевский.
— Быть посему, — согласился Мстиславский. — Чтоб в случае чего прорубиться смогли.
— Даю часть отряда, — сказал Телятевский.
Главный воевода благодарно кивнул.
Свой отряд из военных холопов князь Андрей Андреевич Телятевский содержал справно. Воевать довелось им и с татарами на южных границах, и с поляками, и со шведами под Нарвой.
…Дозорный разъезд из двухсот человек под началом воеводы отправился на Пахру. Большую часть пути прошли рысью. Где-то уже возле самой Пахры головные, среди которых были Лютый и Болотников, заметили всадников. Они мелькнули средь густого ивняка и скрылись.
— Татары! — определил Лютый.
Телятевский разбил отряд на две части. Им надлежало охватить ивняк, дабы поймать крымчаков, как рыбу сетью. Когда кольцо сомкнулось, увидели беспокойно мечущихся всадников на приземистых лошадках.
От ожидания боя по телу Болотникова пробежала дрожь. В любой миг готова была взметнуться рука, сжимающая саблю, и обрушить удар на противника. Но битвы не получилось. Захваченные татары из луков не стреляли, а, сбившись в кучу, стали кидать перед собой оружие.
Неужто сдались? Удивительно и досадно стало Ивану от этой первой встречи с врагом.
— Урус… Не бей!.. — испуганно кричал молодой татарин с редкой щетинкой усов и улыбался заискивающе.
Подъехал Андрей Андреевич Телятевский. Татары поняли: перед ними старший, заорали еще сильнее.
— Где ваше войско? — спросил князь.
Пленники переглядывались, видно, не понимали, чего от них хотят.
— Где хан? — Воевода замахнулся плеткой.
— Ока… Ока… Хан — Ока… — торопливо заговорил татарин.
— На Оке? — переспросил Телятевский.
— Ока… Ока… — загалдели все разом.
Телятевский решил: отправить захваченных крымчаков под охраной в Москву, а дозорному отряду двинуться дальше — проверить сказанное пленными. Но едва русские выбрались из ивняка, как увидели вокруг себя войско. Широкой темной полосой подступало оно со всех сторон.
— Попались в ловушку! — догадался воевода.
Пленные крымчаки выхватили припрятанные ятаганы.
Расчет был прост: вызвать замешательство среди русских, а тем временем подоспеет помощь. Еще не обернулся Иван к пленникам, еще не оторвал глаз от надвигающихся ордынцев, а над ним уже занес ятаган татарин, который только что заискивающе улыбался.
Не сносить бы Ивану головы, если б не Лютый.
Он опомнился первым, и в тот же миг сверкнула молнией его сабля, разрубив молодого татарина.
Короткой была сеча. Не смогли прорваться со своими ятаганами пленники. Но и русским теперь самим предстояло прорубаться через кольцо врагов…
— Держаться скопом! — приказал Телятевский. — Ты впереди! — крикнул он Никите Лютому.
Иван сразу же понял: вот оно, то, чего он ждал. Началось! Свалится ли он наземь бездыханный, растопчут ли его кони пли же вырвется он из лап смерти…
А пока летел он рядом с Никитой. Свистел в ушах ветер, всхрапывали на скаку боевые кони. Иван заметил, как во вражеском войске, в том месте, куда они должны были ударить, начал распадаться ровный строй. «Втянуть хотят, — успел подумать, — а уж после накинутся отовсюду».
Не доскакав до крымчаков, Лютый почему-то резко взял влево. Размышлять было некогда. Вместе со всеми повернул и Болотников. Теперь всадники неслись вдоль края ордынского войска, и Никита, погоняя коня, что-то высматривал в татарских рядах. Наконец, узрев понятное одному ему, Лютый снова круто повернул. И дозорные, сделав крутой поворот, с неудержимым напором врезались в линию татар. Казалось, еще немного усилий — и русские выберутся из дышащей смертью тесноты. Но взамен павшего крымчака словно из-под земли вырастал новый, и тогда Ивану представилось: нет, нескончаема эта дьявольская рубка, конец силе в руках, свету в глазах…
Где-то близко мелькал алый плащ: это ловко рубился Телятевский. Когда около князя упали сразу два ратника, Иван кинулся на помощь Телятевскому. И поспел вовремя.
— Добро, Ивашка! — прохрипел раненый князь.
* * *
В Котлы вернулось из всего дозорного отряда лишь восемь человек. Израненным, без сил, им помогли спешиться, дали воды. Телятевский тут же потребовал, чтобы позвали главного воеводу. Ратники растерянно переглянулись.
— Скажите князю Мстиславскому, не дойти мне самому, — пояснил Телятевский.
— На носилках донесем, князь, — предложили ратники.
— Делайте, что велено, — оборвал Телятевский. Он понимал, что сейчас может нарушить чинопочитание: настолько важной была доставленная весть.
Ратники ушли.
— Эй, Ивашка, — кивнул Телятевский Ивану, — сыми с меня плащ да постели. Прилягу я…
Так и разговаривал он с Мстиславским, лежа на посеченном в бою плаще. Первыми словами его были: не обессудь, князь, что не могу встать, раны болят.
Узнав, что Казы-Гирей уже дошел до Пахры, главный воевода решил тут же, не теряя времени, перебраться к Донскому монастырю, где стоял с обозом и пушками Борис Годунов.
* * *
Залечивать раны Андрей Андреевич Телятевский поехал в Москву. С собой взял нескольких своих людей, тех, кому