бьет, все равно Володя будет молчать. И инспектору про Сергея ни за что не расскажет!

Так думал Володя в то время, когда Лидию Петровну опять отвлекли какие-то новые посетители: пришел отец того мальчишки, которого сняли с подножки. А Володе было уже нисколько не интересно, зачем приходят, из-за чего волнуются эти люди. Он был слишком занят своими мыслями.

Голос Лидии Петровны заставил его вздрогнуть. Комната уже опять опустела, и Лидия Петровна, перелистывая папку с бумагами, говорила Володе:

— А теперь, Володя, сядь, поговорим с тобой начистоту. Ты на какие деньги приобрел фонарик у своего приятеля?

Володя покраснел и насупился: какое ей до этого дело!

— На какие же? — строго повторила Лидия Петровна.

— Ну, на деньги, которые мне мама оставляла на школьные завтраки.

— На школьные завтраки… — Лидия Петровна посмотрела на Володю в упор, и мальчик понял, что она уже все знает: и про Сергея и про то, что он, Володя, в школу не ходит.

— Так вот, — строго сказала Лидия Петровна. — Придется тебе этот фонарик вернуть владельцу. Твой приятель продал тебе чужую вещь, он ее украл.

— Украл! Не может быть, не может этого быть! — побледнел Володя. — Это подарок его отца. Его отец на фронте погиб, он был герой…

Лидия Петровна покачала головой:

— К сожалению, все это не так, совсем не так. — И она прибавила со вздохом: — Видишь, дружишь с человеком, а не знаешь, кто он.

Лидия Петровна помолчала. Потом опять подняла глаза на мальчика:

— А скажи, что было между вами у кинотеатра в воскресенье?

— А что было? Ничего не было…

— Ты правду скажи, — строго сказала Лидия Петровна.

— Ну, он хотел, чтобы я продал свой билет, который мне мама купила, за двойную цену. Вот и все.

— Ну, и ты, конечно, продал и деньги отдал ему? — спросила Лидия Петровна.

— Ему очень нужны были деньги, — тихо сказал Володя.

— Очень нужны… — вздохнула Лидия Петровна. — Ну, а если бы он велел тебе залезть в чужой карман, ты бы тоже залез? Нет, говоришь? А по-моему, залез бы. Ведь у тебя уже своей воли нет…

Володя молчал, подавленный, а Лидия Петровна, сурово глядя на него, говорила:

— И на такого негодного человека ты променял школу, товарищей. Даже мать свою готов был променять, мать, которая отдает тебе всю жизнь, дороже и роднее которой нет никого на свете.

— Неправда! — Володя взволнованно вскочил. В глазах его стояли слезы. — Я знаю, все это мама выдумала, вы с ней, наверно, сговорились меня в колонию отправить, а я все равно оттуда сбегу.

Он вскочил с места, рванул дверь и выбежал на улицу.

Стоял сильный мороз, но Володе было жарко. Он даже не заметил, что пальто его расстегнуто, а шапку он держит в руке. Лицо его горело, сердце билось со страшной силой.

Неужели друг его нечестный человек, неужели он его обманывал? Сейчас же надо найти его, все-все выяснить!..

Добежав до знакомого дома, Володя замедлил шаг и, как всегда, стал осторожно пробираться на задний двор к подвалу.

Во дворах, заваленных дровами, играли ребята, кричали, хохотали, кидались снежками. Один ком попал ему прямо в лоб. В другое время он дал бы сдачи как следует этим мальчишкам, но теперь ему некогда было с ними связываться. Будто ничего не заметив, он побежал потихоньку дальше, чтобы за ним не погнались и не проследили, куда он идет. На заднем дворе было пусто. Володя спустился по знакомым заснеженным ступенькам вниз, и вдруг… Что это? Подвал на замке.

Новости! С чего это Сергей вздумал его запирать? Володя, недоумевая, поднялся вверх во двор, сбежал снова вниз. Так делал он много раз, чтобы согреться. А Сергея все не было. Холод пронизывал мальчика, а голова была полна тяжелых мыслей: слова Лидии Петровны не давали ему покоя.

И правда, как это случилось, что он бросил школу, бросил отряд? Ведь еще совсем недавно все это было очень дорого ему, совсем недавно он дружил с ребятами. Потом вспомнилось, как убеждал Сергей: «И зачем тебе эта школа! Максим Горький кончал школу? Нет, не кончал. А великим писателем стал? Стал. Вот поедем с тобой путешествовать…»

Володя вдруг затаил дыхание. Ему послышался голос Сергея. Он был не один. Кто-то другой разговаривал с ним. Они шептались и посмеивались. Володя спрятался за старым, сломанным сараем, откуда доносились голова.

— Этого рыжего мы, однако, к делу приспособим, — заговорил Сергей. Володя изо всех сил затаил дыхание. Почему-то больно заныло сердце. — Он ловкий и быстрый. Куда угодно прошмыгнет, — продолжал Сергей. — Школьный кабинет в нижнем этаже. Это он мне сам рассказал. Он туда с вечера проскочит, а мы под окнами прогуливаемся как ни в чем не бывало. Он форточку откроет и выбросит нам микроскоп и разные там электромоторчики…

— Ну, а если твой рыжий заартачится? — насмешливо спросил другой.

— Он заартачится?! — Сергей презрительно свистнул. — Да он за меня в огонь и в воду полезет!

— Нет, не полезу и школу свою грабить не дам! — задыхаясь от гнева и обиды, крикнул Володя, выбежав из своей засады.

Не дав опомниться ошарашенным от неожиданности негодяям, мальчик стремительно помчался со двора. Он бежал, крепко сжав кулаки, сгорая от стыда и ненависти к тому, кто так грубо и жестоко обманул его.

Не оглядываясь, мчался он назад, в детскую комнату, к инспектору Лидии Петровне.