всех подчиненных компактно, хотя бы на одном этаже. Мне с Калининым дали небольшую комнату на самом верхнем этаже дома 2 с видом на Кремль. Некоторые сотрудники шутили, что оттуда видно не только Кремль, но и Колыму. Кравченко, Бачурин и Максимовский, как старшие товарищи, находились на третьем этаже того же дома. Кравченко разместился в отдельном кабинете, в котором в свое время работал его шеф-начальник Группы консультантов генерал Белоконев, чем очень гордился. Секретарь Пресс-бюро Елена Станиславовна Оноприенко с машинисткой Черновой раместились в доме 1, и мы носили через улицу им документы и всякого рода бумаги для печатания их на машинке.

Теперь Кравченко с высоко поднятой головой, поблескивая очками, ходил с папкой под мышкой по высокому начальству, главным образом, к Цвигуну или его помощнику Поздоровкину, строя новые планы по расширению поля деятельности Пресс-бюро. Надо сказать, что он был начальником не только подписывающим документы, но и пишущим.

Разыскав ветеранов-чекистов, бывших командиров партизанских групп и отрядов в годы войны, героев Советского Союза Ваупшасова, Прокопюка, Мирковского, Карасева, а так же Золоторя, Юркина, Лукина, чекиста времен Дзержинского — Буйкиса, владеющих пером Тишкова, Соснина, Григорьева, Карчевского, Шмелева, Поликаренко, он часто приглашал их в Пресс-бюро, устраивая беседы-чаепития. Многие из них самостоятельно или с помощью журналистов написали впоследствии книги о своей деятельности. Сам Кравченко выпустил книгу о Буйкисе «Под именем Шмидхена».

В Пресс-бюро стали часто заходить писатели, которых интересовала чекистская тематика, такие, как Василий Ардаматский, Юлиан Семенов, Аркадий Сахнин, Федор Шахмагонов, Александр Насибов, Иван Лазутин, Георгий Свиридов… которые при написании своих произведений часто пользовались архивными материалами, консультировались у нас. И Пресс-бюро всячески им помогало в работе. Наш куратор Семен Кузьмич Цвигун сам написал несколько книг с помощью Пресс-бюро, по одной из которых был создан кинофильм, где в главной роли снялся киноактер Вячеслав Тихонов.

С появлением Пресс-бюро в системе органов госбезопасности работа по созданию литературных произведений и кинофильмов о чекистах и пограничниках, по укреплению авторитета органов госбезопасности в массах значительно активизировалась. КГБ учредил премии за лучшие произведения по литературе и кинофильмам этой тематики, которые стали присуждаться ежегодно.

Но активность и популярность Пресс-бюро и его начальника Кравченко, а также писательская деятельность Цвигуна, оказывается, не всем нравились как в самом КГБ, так и за его пределами. Видимо, не случайно в семьдесят третьем году Цвигун перестал курировать Пресс-бюро. Эта роль была передана заместителю председателя КГБ Владимиру Петровичу Пирожкову.

Кравченко стал часто заходить к новому начальнику с предложениями и проектами об углублении и активизации нашей работы. Владимир Петрович делал заинтересованное лицо, внимательно читал документы, выслушивал, кивал головой и говорил: «Да, конечно, это очень важно, оставьте документы, я подумаю, посоветуюсь, доложу Председателю…» Но начальству, по-видимому, было не до Пресс-бюро. Кравченко про себя охал, вздыхал, огорчался и надеялся. Даже как-то набрался храбрости и поднял трубку прямого телефона к Председателю Андропову и стал просить принять его для доклада. Тот подержал трубку, что-то непонятное буркнул и выключил телефон.

Мы, сотрудники Пресс-бюро, стали замечать, что наш начальник как-то вдруг сник. Пошли слухи, что руководство недовольно работой Кравченко — слишком беспокойный он, настырный, надоедливый. В феврале 1974 года мы в своем коллективе скромно отметили 60-летие со дня его рождения. А в апреле 1975-го, помнится, это было первого числа, я отправился к Кравченко на доклад. Но он вместо того, чтобы выслушать меня, протянул мне приказ Председателя КГБ об освобождении его с должности и увольнении в отставку по возрасту. Я сначала подумал, что это первоапрельская шутка. Владимир Федорович был бодряком по натуре, оптимистом и, увидев мою отвисшую челюсть, заметил: «Ничего, займусь писательством, есть заготовки и задумки. А вы без меня еще поработаете». Уже во второй половине дня пришел к нам заместитель начальника Управления кадров Шемякин Н.Н., объявил приказ Председателя и сказал, что, по указанию руководства, дела у Владимира Федоровича Кравченко надлежит принять товарищу Кононенко, то есть мне.

— Мне? — переспросил я удивленно.

— Да, вам, — твердо повторил Шемякин.

— А как же, у нас есть два старших референта, а я — всего лишь референт?

— Это не ваша забота, — произнес начальственно кадровик, — приступайте к приему дел.

Шемякин ушел. Вышли из кабинета и сотрудники Пресс-бюро. Я присел на приставленный к столику стул, а Владимир Федорович начал вынимать из сейфа бумаги…

В начале, поскольку не было письменного приказа о моем назначении, я продолжал сидеть в нашей общей комнате и заниматься рядовыми делами, как занимался и до этого. Но потом начальство приказало мне пересесть в кабинет Кравченко, «быть на телефоне и не мудрить». Я повиновался. Но тут возникла проблема с подписями документов. Как их подписывать. Начальником никто меня официально не назначал. Решил позвонить В.П.Пирожкову. Он, подумав, ответил: «Подписывайте и.о. начальника Пресс-бюро». Стал так и подписывать, не имея на то письменного приказа.

Бачурин с Максимовским отправляли документы за своими подписями как старшие референты, хотя их на это никто не уполномочивал. Сотрудники со мной сухо здоровались, но о текущих делах мне не докладывали. Из текущей почты я им кое-что на исполнение подбрасывал, и они недовольно сопели, но исполняли. Через некоторое время последовал приказ, и оба старших референта отправились на заслуженный отдых.

В Пресс-бюро остались: я — референт, исполняющий обязанности начальника, Калинин — референт и секретарь. Поползли слухи о ликвидации Пресс-бюро. Приказа о моем назначении по-прежнему не было. Так прошло полгода. Некоторые документы, те, что посложнее, я стал передавать через помощника для решения и подписи нашему куратору В.П. Пирожкову. Передал раз, передал два — раздается звонок: «Что вы мне подсовываете свои документы? Сами решайте и подписывайте!» Тогда я ему отвечаю: «Владимир Петрович, извините, но я не уполномочен, не имею права…» Несколько дней спустя он вызвал меня в кабинет, при мне позвонил Андропову и подписал приказ о моем назначении исполняющим обязанности начальника Пресс-бюро КГБ при СМ СССР. Не ахти какое событие, но все же право подписи документов,