- 1
Домик в Саардаме
Государь сказал Пушкину: "Мне бы хотелось, чтобы король нидерландский отдал мне домик Петра Великого в Саардаме". - В таком случае, - подхватил Пушкин, - попрошусь у вашего величества туда в дворники.
Разговоры Пушкина. М., 1929, с. 224.
1
"Голландия есть плоская страна", - сказал один. "Голландия скучна", - сказал другой... Фасады вдоль причала качались, что кораблики в порту, двоясь... За теснотою высоту широкая душа не примечала... Глотни пивка и выкури гашиш - и ощутишь, от погребов до крыш, всю лютость мореходной вертикали: не дом, а гроб для рослого Петра... Когда б трудолюбивые ветра из шлюза в шлюз еще перетекали! И мнится: добродетели петит вот-вот на крыльях мельниц улетит, под шпилями соборов отобедав, помахивая карточками вин... Хотел бы знать, что б вымолвил Кальвин, увидев миллион велосипедов! Гляди: страна, плывущая, как флот, от собственной телесности, оплот бесцельности, церковный лупанарий, к Дню Судному готова... но пока, беря тебя в прищур ростовщика, смиренно указует на денарий.
2
Denn, Herr, die grossen Städte sind... Rilke
Дома, которым лет семьсот, теснясь, толпятся вкруг собора. О чем гудящая Дебора пророчествует сонму сот? О чем шмели-колокола трезвонят над кирпичной кручей - здесь, где скудельный храм паучий сеть цепких улиц оплела? О том, что эти города - лишь гнева вышнего мишени, что не дождутся утешений от Утешителя?.. О, да! - горька религия вины, чья обезличена обитель... Скорее слушатель, чем зритель, выходишь в шум из тишины: Макдональд крутит карусель в чаду греха, гашиша, мака... Смешна шенгенская бумага - всех скоро выдворят отсель!
3
Широкой натурой бахвалься, - а всё ж на тебя неспроста поддатые бюргеры Хальса насмешливо смотрят с холста. Сравни, если хочешь, с отарой овец многолицый портрет, - но всё же Голландии старой таит он волшебный секрет: блаженны поевшие плотно, и ближние пьяным милей... Пропитаны пивом полотна - хоть выжми и в кружку налей. Тут клонит довольство к участью, неравенство здесь не пестро, и мнится: притронуться к счастью легко, словно к рюмке в бистро.
4
Рене Путаару
Литература - авантюра, и лучше ею жизнь не трожь... Но этот мальчик на Артюра Рембо был здорово похож. И мне хотелось стать Верленом... Увы, слова, слова, слова! Был лишь енейвер по колено нам, понимающим едва чужие речи... Вместо драки, пальбы и снов на чердаке, плясала девочка во мраке с колечком маленьким в пупке - Вермер, не более, картина, одна иллюзия огня!.. Каналов темных паутина влекла, опасная, меня... И вот я жду теперь, когда же он в грудь мне - sans paroles, без слов - пальнет, приехав, из лепажа, как должно пасынкам послов?
5
Xансу Боланду
Нет, рана не была смертельной: Бог взял голландского посла, а дуэлянтов в жар постельный волна злословья унесла. (Давай кровавую разборку переиграем в пять минут - и новый мир, по Сведенборгу, для Пушкина построим тут.) Я вижу домик в Саардаме: кровать, курящийся кальян и нечто сказочное в раме - о да, горячий Тициан! - там зеркало для перламутра, что с морионом заодно... И, с петухами, входит утро немой молочницей в окно. Денек, как в Петербурге, хмурый - и нет причины отплести гнедую прядь от белокурой... Он жив и счастлив! Не грусти.
6
Не холст - волшебное окошко в тот мир, где сказочно легко. Что зачарованная кошка, смотрю на это молоко. Зрачок расширен, разум сужен, дух отдыхает от пелен, - как будто лучшей из жемчужин я, вместо мозга, наделен. А рай, внедренный в короб полый, похож на тот слепящий зной, когда ты мой, когда ты, голый, во тьме целуешься со мной.
1997
- 1