Мы уставились на два последних подарка.
- Сначала ты, - снова сказала я, немного нервничая.
Брэден снял обертку, а затем открыл небольшую коробку. Его глаза засияли, когда он увидел в ней стальные часы Rolex Submariner с изумрудным циферблатом. Он месяцами пялился на них онлайн, но не мог заставить себя их купить, ибо острой необходимости в них не было. Подарок был приятным, и я знала, что ему он понравится, но это еще не все.
- Переверни их, - прошептала я, почувствовав, как сердце забилось быстрее в ожидании его реакции.
Нахмурившись, Брэден перевернул часы и подставил их к свету. На задней поверхности Ролекса он обнаружил выгравированную надпись:
«Брэден, навсегда твоя, с любовью, Джоселин».
Этот подарок был самым сентиментальным из всех, которые я ему когда-либо преподносила. Я нечасто признавалась ему в любви. Хоть я и была уверена, что он знает о силе моей любви к нему, мне хотелось вселить в него уверенность, что я не собираюсь когда-либо прекращать его любить.
Он поднял взгляд от надписи, и я увидела как потемнели от желания и эмоций его глаза.
- Они прекрасны, детка. Спасибо.
Я застенчиво улыбнулась:
- Пожалуйста.
- Теперь открой свой, - нежно попросил он, а сам в это время приподнял рукав и стал одевать часы на запястье. Он посмотрел на меня из-под своих длинных ресниц, почувствовав на себе мой взгляд, и ухмыльнулся:
- Никогда не буду их снимать.
Испытав облегчение от того, что мой подарок так ему понравился, с радостной улыбкой я взяла последний сверток, и развернула его. Внутри оказалась довольно тяжелая коробка. Я открыла ее, и руки замерли над ее содержимым. В тонкую бумагу была завернута современная, совершенно прозрачная рамка с фотографией, где мы с Брэденом стоим на «Монс Мег» в Эдинбургском замке. Мы крепко обнимали друг друга и целовались.
Должно быть, Элли сфотографировала нас, когда мы вчетвером посещали замок летом. Я думала, что видела все сделанные тогда фотографии, но, очевидно, Брэден попросил ее придержать эту. Только он знал, что для меня значила эта бомбарда, что она была моим особым местом, а это делало подарок еще более особенным.
Мне так она понравилась. Фотография не была одной из тех модных, которые так и кричали «эй, посмотрите какие мы милые, когда позируем на камеру». Это случайная фотография целующейся пары, которая понятия не имеет, что их снимают.
Я вытащила ее и собралась сказать ему какая она прекрасная и вдруг поняла, что там есть что-то еще. Под этой фотографией лежала еще одна рамка. Я подняла ее дрожащими пальцами и увидела, что и под этой есть еще одна.
Это были фотографии из альбома, найденного в семейном хранилище в Вирджинии. В начале года мы оба ездили туда. Я много чего выбросила, но фотоальбом забрала с собой домой, в Шотландию. За прошедшие десять месяцев я не раз говорила, что куплю несколько рамок для любимых снимков и повешу их в гостиной, но продолжала откладывать это дело, боясь мыслей о просмотре альбома. Вот почему Брэден сделал это за меня.
На первой фотографии была я с малышкой Бети на руках. Я выглядела на ней абсолютно по-другому, и не только из-за того, что была ребенком. В моем взгляде сверкал огонек, который с тех пор исчез. Брэден и Элли приложили много усилий, чтобы вернуть его, и он стал снова появляться в моих глазах, но крошечная тень в них осталась навсегда.
Я скучала по глазам девочки на фотографии.
На другом снимке были запечатлены мои целующиеся родители. Он тоже был случайным, его сделала я на пикнике у реки. На фотографии они были идеальными.
Абсолютно идеальными.
Я подняла на Брэдена взгляд, стараясь сдержать наворачивающиеся слезы. Кажется, у меня не получилось.
- Мне не стоило...? - тихо спросил Брэден немного обеспокоенный.
Покачав головой, я обвила его шею руками и потянула вниз для медленного, долгого поцелуя. Разомкнув губы, я прислонилась своим лбом к его.
- Они идеальны, - выдохнула я и, дразня, улыбнулась. - Знаешь, думаю, я тебя вроде как люблю.
Он засмеялся.
- Думаю, я тебя тоже вроде как люблю.
Внезапно входная дверь распахнулась, и в квартире раздался голос Элли.
- Счастливого Рождества!
Брэден выругался себе под нос:
- Нам надо забрать у нее этот проклятый ключ.
Остаток дня был расслабленным и веселым, именно таким, каким и должно быть Рождество. Мы с Брэденом приготовили Элли и Адаму завтрак, обмениваясь историями о рождественском утре, но без упоминаний неприличных моментов, которые просто бесили Брэдена и Элли, учитывая, что они брат и сестра и все такое.
Позднее, когда Брэден и я умылись и оделись, мы все запрыгнули в такси и направились домой к матери Элли. Праздновать Рождество.
Элоди Николс была талантливейшим поваром, а остальная часть семьи Николс стала для меня чем-то вроде приемной. Было бы странным проводить Рождество без них.
Деклан, десятилетний брат Элли, был активным как чертенок, порхая от одного подарка к другому и от одного гостя к другому, показывая всем и каждому свои подарки, если они утруждались к нему прислушаться. Ему удалось собрать приличную аудиторию, учитывая, что все мы считали его ужасно милым. Однако еще я поняла, что давать ребенку с утра так много шоколада - не лучшая идея, особенно, если ты нуждаешься в дне без головной боли.
Ханна была его полной противоположностью. Она свернулась клубочком в кресле, занявшись новой книгой, и успешно не обращала на всех нас внимания.
Обед был восхитительным. Было над чем поработать челюстями - суп, большая индейка, три разных вида картофеля, вкуснятина с приготовленными на пару овощами с соусом, за которыми последовали профитроли и шоколадный пудинг. За едой мы выпили много вина, а после - немного капучино.
К тому времени как мы с Брэденом уехали, было уже около полуночи, я едва могла идти, настолько сильно объелась. К тому же, мне было до раздражения жарко из-за всего выпитого вина.
Оказавшись в квартире, я протопала по коридору в спальню, прислушиваясь к шагам Брэдена, следовавшим за мной. Как только он вошел в спальню, я повернулась к нему, сдернула с себя свитер и бросила его на пол. Похлопав себя по