Стихотворения (Александр Константинович Шеллер-Михайлов) Страница 3 - Litvek

Еще рассвет от нас далеко,

Еще нельзя нам отдохнуть,

Еще бредем мы одиноко,

Впотьмах отыскивая путь.

И, непроглядной тьмой объяты,

Мы упадем еще не раз,

И тень неузнанного брата,

Как тень врага, встревожит нас.

Но знаю я, что день всесильный

Одержит верх над царством тьмы,

И только то даст плод обильный,

Что проповедовали мы.

Настала осень: пыль и зной

Не станут мучить до истомы,

И над усталой головой

Не грянут бешеные громы.

Но замолчат и соловьи,

Задремлет лес, увянут розы,

И лишь бессменные дожди

Польются медленно, как слезы.

Не плачь, что листья увядают,

Не плачь, что смолкли соловьи

И что тебя не согревают,

Сверкая, осени лучи.

Но горько плачь, что с каждым годом

Ты сам относишься черствей

К людским страданьям и невзгодам

И даже к грезам юных дней.

Пусть всё, что в сердце наболело.

Забыв мертвящий рабский страх,

Потоком бурным льется смело

В проклятьях, криках и слезах.

Но только в скуке полусонной

Не дай мне, господи, уснуть

И ядом желчи затаенной

Не отравляй больную грудь.

До слез, до боли не нужна,

Страшна, как дикий крик мученья,

Тоски и ужаса полна,

Пугает жизнь, как привиденье.

Порою рад сойти с ума,

Чтобы спастись от мысли смелой,

Чтоб днем казалась эта тьма

И дню не виделось предела.

Но гордый ум, назло судьбе,

Всё сознает, всё переносит

И рвется, пламенный, к борьбе,

Покуда тела смерть не скосит.

Мужик и нищий по рожденью,

Душою чуткой с детских лет

Рвался ты к книге и ученью,

Как рвутся узники на свет.

На чердаке ночной порою,

Забыв и сон, и детский страх,

Перед украденной свечою

Лежал ты с книгою в руках.

Бог знает, как во мраке ночи,

Дитя безграмотной семьи,

Твои заплаканные очи

Следить за буквами могли.

Но всё же ряд великих истин

Ты уловил назло судьбе,

И угол твой стал ненавистен,

Как место лобное, тебе.

На самовольное изгнанье,

Дитя, решился ты тогда,

Чтоб воевать за право знанья,

За право вольного труда.

Какие дни, какие годы

Среди обид и нищеты,

Герой бестрепетный свободы,

За право знанья прожил ты!

Но бой окончился победой,

Теперь ты опытом богат,

Иди же в путь и проповедуй —

Купил ты это право, брат.

Пускай в тебя летят каменья,

Но не врагам того смутить,

Кто мог оков тяжелых звенья

Рукою скованной разбить.

Я не из тех, кто по дороге ровной

Спешит дойти к уютному гнезду,

Чтобы смотреть оттуда хладнокровно

На бедствия, гоненья и нужду.

Порывисто, в мучительной тревоге

Стараюсь я расчистить сорный путь,

И никогда от бурь среди дороги,

Не хочется мне в сторону свернуть.

Я не боюсь суровой непогоды, —

Мне песнь ее мятежная сродни:

В ней слышен гнев за старые невзгоды,

В ней слышен стон за сгубленные дни.

И грезится мне часто в те мгновенья,

Что за грозой настанет тишина

И после тьмы, тревоги и волненья

Еще милей покажется она.

Я не из тех, кто всё друзьям прощает,

Кто может жать к груди своей врагов,

Кто своего покоя не сменяет

На страстный гнев иль жгучую любовь.

Знакомы мне живых страстей порывы!

Я первый звал врагов своих на бой,

Я первый рвал все связи дружбы лживой

И никогда не дорожил собой.

Мне всё равно, придется ль мне расстаться,

Горя враждой, с последним из друзей,

Придется ль мне изгнанником скитаться

В чужом краю, среди чужих людей, —

Но всё ж себя не оскверню я ложью,

Из ближнего кумира не создам

И не склонюсь в мольбах к его подножью,

Подобно всем запуганным рабам.

Я не из тех, кому нужна опора,

Кто с детских лет ходил на помочах,

Кто без чужой поддержки гибнет скоро,

Кто должен гнуть чело свое во прах.

Я вышел в мир из темного подвала,

Оборванный, голодный, босиком,

И песнь одну мне нищета певала

Во тьме ночной, за каторжным трудом:

«Ты призван в мир работать и бороться!

Не уставай открыто биться с злом,

Покуда грудь от мук не разорвется,

Или, как раб, безмолвствуй под бичом».

И я пошел отважно в путь унылый,

И с той поры мне не страшна судьба:

Она грозит мне темною могилой,

Но я спасен от участи раба.

Вам блага земные с избытком даны,

Несет вам богатства житейское море,

Но радостей ваших порывы смешны

И вдвое смешней ваше горе.

На пажитях тучных, как стадо овец,

Пасетесь вы мирно до самого гроба, —

Далеки сомненья от сонных сердец,

Чужда им могучая злоба.

Гражданские распри терзают весь свет,

Проклятья и стоны доходят до неба, —

Вы сыты — вам дела до ужасов нет,

Не тронувших вашего хлеба.

Несутся

7 «Настала осень: пыль и зной…»

I

II

8 «Пусть, всё, что в сердце наболело…»

9 «До слез, до боли не нужна…»

299. САМОУЧКА

300. МОЯ СУДЬБА

301. БЛАГОДУШНЫЕ