самом деле — и уже программисты начали разработку нового аттракциона поз условным названием «Золотой шар». Он был почти уже готов…
Неделю назад развлекательный комплекс внезапно превратился в госпиталь. Превратился, когда на стареньком лайнере при посадке внезапно лопнула шинка. Одна из двенадцати — никто их пассажиров, скорее всего, ничего и не почувствовал, кроме еще одного толчка — но этого толчка хватило, чтобы бутыль с кислотой выпала из крепления и рухнула на контейнер с редким лекарством.
То, что что-то произошло, в аэропорту заметили, когда прибывший лайнер остановился на рулежке, а из открывшейся двери самолета на полосу выпал человек. Человека, конечно, подняли и отправили в госпиталь — а через полчаса по больницам начали развозить и всех остальных людей, имевших несчастье оказаться на борту злополучного рейса. Случайная химия, заполнившая самолет голубым туманом, вогнала людей в странную апатию — и, скорее всего, это же произошло бы и с персоналом аэропорта, но открытая дверь самолета и небольшой дождик успели нейтрализовать получившуюся нестойкую гадость.
Впрочем, пострадавшим от этого легче не стало. Сначала они не хотели вставать и выходить из самолета, затем перестали хотеть есть, пить… затем перестали хотеть вообще что бы то ни было. Когда медики разобрались с произошедшим, большинство уже перестало хотеть дышать — и лишь реанимационные комплексы держали пострадавших на грани жизни и смерти. И тут кому-то в голову и пришла идея, как заставить людей хоть что-то хотеть…
Рейс был международный, и скандал ожидался тоже международным. Крупнейшая мировая фармацевтическая компания, по фальшивым документам перевозящая непроверенный препарат для испытаний в соседнюю страну, немедленно предоставила мобильные реанимационные комплексы, государство-владелец лайнера (на паях с изготовителем самолета) оплатили аренду комплекса, президент — в целях повышения престижа страны — приказал направить лучших врачей. И уже через сутки после инцидента двести семьдесят восемь пострадавших заняли места в ложементах «Сбычи мечт».
Вачи-операторы — давшие, конечно, подписку о неразглашении — наблюдали — в чисто медицинских, конечно, целях — за сокровенными мечтами пациентов. Нескольких операторов пришлось снять с дежурств: иногда «сокровенные мечты» были слишком уж опасны для психики нормального человека. Врачам пришлось следить за дикими оргиями, изнасилованиями, массовыми убийствами, актами геноцида… оказывается, работа психиатра бывает действительно опасной для жизни. Впрочем, большинство людей оказались вполне адекватными мечтали о страстной любви, о тихом семейном счастье, о победе в международных конкурсах по пению с плясками и даже о кубке мира по футболу. А нобелевских премий по литературе было выдано в виртуальной реальности вообще почти полсотни…
Вот только сразу после того, как мечта сбывалась, пациенты умирали — и никакие реанимационные мероприятия не могли этого предотвратить: людям просто было незачем больше жить. В первые трое суток на контрольной панели погас двести семьдесят один огонек. Но семь — продолжали гореть.
Четыре поменяли цвет на синий уже в первый же день. Компьютеры «поняли», о чем мечтают эти четверо — но, вероятно, их мощностей не хватало для полного исполнения желаемого. Через сутки к первой «синей» четверке присоединился еще один — и операторы заметили, что «хитрая программа» просто объединила все пять «виртуальных реальностей» в одну — вероятно, с цель. «экономии процессорных мощностей». А вчера уже семь синих огоньков сияли на огромном настенном мониторе.
Один из огоньков каждый вечер сменялся красным — но это был «нестрашный красный»: реанимационный комплекс «поднимал» стюарда-практиканта Петрова, того самого, который, увидев поднимающийся «голубой туман», успел открыть дверь самолета и выпал из него на бетонную полосу. Перелом позвоночника — это, конечно, плохо, но с ним комплекс все же довольно легко справлялся, и уже к утренней смене огонек вновь менял цвет на синий.
А могучие компьютеры центра, объединив, наконец, всю семерку в одной-единственной реальности, пытались создать «реальность», полностью совпадающую с мечтами всех оставшихся в ложементах тел.
Семи оставшихся человек. Курсанта пограничного училища Иванова. Стюарда-стажера Петрова. Толстого неуклюжего мальчика из Севастополя Сидорова. Сухонького пожилого сельского бухгалтера из-под Смоленска Вяземского. Главного инженера завода Вайсберга из Омска. Доктора технических наук Хабиббулина из Ташкента. И молоденькой учительницы Люды Синеок из Минска.
Странная получалась реальность, но, во всяком случае, не унылая. И все смены операторов с удовольствием наблюдали за «виртуальными приключениями» семерки, все шесть предшествующих дней их «мечты» снимали стрессы с профессиональных психиатров. Но сегодня, компьютеры, похоже, создали ту «реальность», в которой эти люди смогли реализовать «мечту всей жизни»…
— Они что, все мечтали умереть за родину? — тихо спросила молоденькая девушка-оператор стоящего рядом всемирно известного доктора, профессора и академика, ставшего по указу президента «руководителем работ по спасению пострадавших».
— Не знаю… вы же видели уже тут суициды, очень, я бы сказал, изысканные — как-то растерянно и грустно произнес академик.
— Но вы же сами нам на лекциях говорили, что так не бывает…
Семь голубых огоньков мигнули и поменяли цвет на красный.
— … и желтого не было, значит, их мечта не исполнилась?
— Не исполнилась. Следовательно, пациенты мечтали вовсе не о смерти… — профессор задумался, и в зале воцарилась тишина.
Которая внезапно прервалась переливающимся звуковым сигналом, и приятный женский голос робота-информатора произнес:
— Реанимационную бригаду к ложементу номер шестнадцать. Бригады интенсивной терапии к ложементам два, сорок шесть, семьдесят девять…
— Они мечтали о спасении страны в минуту опасности. Даже больше, все они просто мечтали сделать свою страну, своих сограждан счастливыми. Что смогли — сделали, но сделали маловато. Многое осталось не сделанным, так что им есть чем заняться…
Шесть огоньков сменили свой цвет на зеленый. Из соседнего с залом коридора послышался шум роботов-каталок, везущих медтехнику. Последний красный огонек на панели помигал, сменился на зеленый, из динамика рядом с контрольным мониторов донесся тихий голос: «Ну уж не совсем убило. Это я устал немножко и заснул…»
Академик улыбнулся, похлопал стоящую рядом с ним девушку по плечу и закончил свою мысль:
— Им есть зачем