увянут.

Мы проходим по пляжу и видим пару лодок, привязанных к дереву. Похоже, на острове кто-то есть.

Раффи жестом велит нам спрятаться, а сам поднимается по склону.

По-видимому, на этой стороне холма прежде было немало домов. На нижнем уровне от них остались лишь бетонные фундаменты, заваленные сломанными досками в мокрых и соляных разводах. Но на вершине несколько заколоченных зданий все еще целы.

Мы быстро забегаем за ближайшее здание, похожее на хижину или сарай по своим габаритам. Это строение, как и другие, заколочено досками, покрытыми белой краской. И, как мне кажется, сделали это задолго до Великой Атаки.

Все это место смахивает на город призраков, но из общей картины выбивается дом на макушке холма, с которого виден залив целиком. Абсолютно невредимый, в викторианском стиле, обнесенный белой оградой. Он один похож на семейный особняк, только в нем теплится жизнь.

Как по мне, нам ничто не грозит, саранча напугает любого. Тем не менее, я остаюсь в укрытии и наблюдаю за тем, как Раффи отталкивается от земли и взлетает к вершине холма, а затем подбирается к дому, прячась за деревьями и бараками.

Когда он достигает цели, тишину разбивают выстрелы.

ГЛАВА 2

Раффи прижимается к стене.

- Мы не хотим причинять вам вреда, - кричит он.

В ответ раздается еще один выстрел из окна наверху. Я вздрагиваю, нервы натянуты до предела.

- Я слышу вашу болтовню, - продолжает кричать Раффи.

Он думает мы глухие? Наверное, по сравнению с ангелами, самые что ни на есть.

– И ответ – нет. Сомневаюсь, что мои крылья сопоставимы по цене с ангельскими. У вас нет ни малейшего шанса меня одолеть, так что хватит тешить себя надеждами. Все, что нам нужно – дом. Будьте умнее – уйдите.

Входная дверь распахивается настежь. На улице появляются три плотных мужчины, они целятся из винтовок в разные стороны, не уверенные в том, где именно притаился враг.

Раффи взлетает, и саранча берет с него пример. Он рассекает воздух более чем впечатляющими крыльями, одним своим видом внушая страх, а после скрывается из виду, приземляясь за домом.

Саранча с жалами наготове устремляется в том же направлении, то пикируя вниз, то взмывая над макушками деревьев.

Мужчины обращаются в бегство сразу, как только понимают, чему планировали противостоять. Они несутся меж деревьев подальше от саранчи, огибают валун и бросаются в сторону пляжа.

Стоит мужчинам удрать, как из дома, словно побитая собака, выбегает женщина. Она припускает в противоположном от беглецов направлении, постоянно оглядываясь, чтобы проверить, где они есть, и, кажется, бежит от них, а не от крылатых созданий.

Женщина исчезает за холмами позади дома, в то время как мужчины отвязывают лодки и отплывают от берега.

Раффи обходит особняк по периметру, а после прислушивается, замерев напротив фасада. Он машет нам рукой, приглашая подняться на холм, а сам скрывается в доме.

К тому моменту, как мы достигаем Викторианца, Раффи кричит:

- Всё чисто!

Я кладу руку на плечо Пейдж, и мы вместе проходим во двор через калитку. Она прижимает к себе пушистые крылья Раффи, будто детское одеяльце, в поисках уверенности и ощущения безопасности, глядя на дом, широко распахнув глаза. На крыльце особняка бежевого цвета с красно-коричневой отделкой расставлена плетеная мебель. Он очень похож на кукольный домик.

Один из скорпионов сбрасывает Велиала на землю рядом с оградой. И тот остается лежать, словно кусок мяса. Его мускулистое тело по цвету и текстуре теперь похоже на сушеную говядину, а раны, нанесенные Пейдж, выгрызавшей куски плоти с лица и рук Велиала, по-прежнему кровоточат. Он выглядит ничтожным и жалким, но это первая жертва саранчи, которую мне не жаль.

- Что будем делать с Велиалом? – спрашиваю я Раффи.

- Я о нем позабочусь.

Раффи спускается с крыльца и направляется к нам.

Учитывая, сколько зла натворил Велиал, мне трудно понять, почему Раффи просто отрезал свои крылья, оставив его в живых. Быть может, он полагал, что того убьет саранча или нападение Пейдж в обители окажется для демона смертельным. Но даже сейчас, по прошествии нескольких часов, Раффи, кажется, не намерен его прикончить.

- Пейдж, пойдем.

Мы с сестрой поднимаемся по ступеням и проходим в дом.

Я готова была к пылище и грязи, но внутри на удивление мило. Похоже, гостиная прежде являлась выставочным залом. В углу я вижу женские платья начала 19-го столетия, а вблизи – составленные в ряд латунные стойки с музейными канатами: беречь экспозицию больше не от кого.

Пейдж, озираясь по сторонам, проходит к окну. По ту сторону треснутого стекла Раффи тащит Велиала к калитке. Он бросает его на землю и скрывается за домом. Велиал выглядит мертвым, но я знаю, что это не так. Ужаленные скорпионом остаются в сознании, но паралич настолько глубок, что несчастных легко списать со счетов. Такова кошмарная участь жертв саранчи.

- Пойдем осмотрим другие помещения, - предлагаю я Пейдж, но она, забывая моргать, продолжает глядеть в окно на сморщенное тело Велиала.

Снаружи снова появляется Раффи, в его руках груда ржавых цепей. Обматывая ими Велиала, он производит довольно жуткое впечатление: формирует петли на шее, столбе ограды и бедрах демона, а затем скрепляет их в центре его груди и защёлкает замок.

Не знай я Раффи так хорошо, пришла бы сейчас в ужас. Разделываясь с беспомощным демоном, со стороны он кажется жестоким и безжалостным.

Странно, что именно Велиал привлекает мое внимание. Есть в нем, закованном в цепи, что-то такое. Нечто знакомое.

Я отмахиваюсь от этих мыслей. Должно быть, я настолько вымотана, что уже начинаю бредить.

ГЛАВА 3

Жаворонком меня не назовешь, а сейчас, когда за плечами пара-тройка бессонных ночей, я превратилась в зомби. Мечтаю завалиться на какую-нибудь кушетку и проспать неделю нон-стоп.

Но сначала нужно помочь сестре.

Примерно час уходит на то, чтобы ее отмыть. Она вся в свежей и запёкшейся крови Велиала. Если перепуганные сопротивленцы приняли Пейдж за монстра в милом платье в цветочек, то, увидев ее такой, они тотчас похватали бы факелы, затеяв крестьянский флешмоб линчевателей.

Мне страшно тереть ее кожу мочалкой из-за обилия швов и кровоподтеков. В обычной ситуации эта забота легла бы на мамины плечи. Она всегда была поразительно нежной, когда дело касалось Пейдж.

Возможно, подумав о том же, она задает вопрос:

- Где мама?

- С Сопротивлением. Наверное, в лагере.

Я поливаю сестру водой,