Конечно, при встрече судья и продавец специфического товара не раз обсуждали тишину и покой, царящие в городе. Один при этом восхищался добродушием местных жителей, другой в душе проклинал «недоделанность» сент-луисцев.

Так вот, этот самый Сэм Перкинс первым встал на защиту малыша Хилли, когда на дне рождения Люси Хендерсон тому грозили неприятности. Мальчуган понравился торговцу оружием, владелец никому до поры не нужных изделий почувствовал дуновение свежего ветерка коммерческого успеха. Уже тогда в голове предприимчивого дельца созрел план, позже удачно воплощенный в жизнь.

Однако вернемся к главному герою нашей истории. Вначале лета Джуниор Хилли, как и обещал в марте, разорвал все свои контракты. В городе воцарилась тишина. Осажденные в крепостях-домиках не хотели верить вновь вернувшемуся спокойствию и долго еще с опаской оглядывались на всякий шорох. А между тем Джуниор Хилли был уже далеко — вместе с отцом они умчались в Нортвил на своем новом автомобиле, погрузив в прицеп немногие нужные в дороге вещи.

Правда, перед самым отъездом Маленький Бен засомневался в необходимости предпринимаемого шага. Ведь в принципе Сент-Луис был довольно приятным местом, красивым, мирным, спокойным.

Уже на выезде из городка, близ указателя с широкой полосой, подчеркивающей название городка и всю прошлую жизнь наших героев, маленький Бел притормозил:

— Может, останемся все же? Нет, ты послушай, не верти головой. Знаешь, разные там воспоминания. Учти, сынок, Сент-Луис — это город, где я родился, где меня воспитали. Здесь я всех знаю, где у меня осталось много нежных воспоминаний.

Джуниор внимательно выслушал отца, но остался непреклонен: уезжать так уезжать. Взглянув на часы, малыш заторопил отца:

— Какие, к черту, нежные воспоминания? Тут все тебя терпеть не могли — и твой отец, и твоя жена. А эти жуткие соседи? Давай, гони.

— Ты прав! К черту! Давай разделаем это место под орех!

Притормозивший было автомобиль взревел всеми своими 160 лошадиными силами и рванулся к сиротливо стоящему у дороги указателю. Тот, отброшенный метров на 15, звонко громыхнулся об землю, а Бен и Джуниор Хилли, не оглядываясь, покатили в далекий и долгий путь.

Едва они скрылись за ближайшим поворотом, в центре Сент-Луиса заполыхал оружейный супермаркет: наверное, где-то закоротила проводка.

* * *

Дороги, американские дороги… Сколько од сложили во славу их водители и пассажиры! Сколько хвалебных слов сказано о тех, кто поддерживает чистоту и порядок на транспортных артериях огромной страны — и все же нельзя удержаться и не высказать свое уважение к дорогам Америка.

Именно благодаря им долгий и трудный путь на Запад, каждая миля которого для первопроходцев была подвигом, стал для семейства Хилли хотя и довольно долгой, но приятной прогулкой.

Как и было решено заранее, по дороге на новое место жительства отец и сын Хилли основательно помотались по стране. Широкую, прохладную долину Миссисипи сменили сухие, но такие же необъятные прерии, потом на горизонте замаячили силуэты Скалистых гор. Посетили путешественники и знаменитую долину Блю Грасс — царство голубой травы, где когда-то стучал молот знаменитого Люка Дюрваля. Сделав крюк, Маленький Бен привез сына на место, где в далеком 1687 году был убит своими спутниками замечательный путешественник Ла-Саль, вечный неудачник. В Йелоустонском национальном парке семейство Хилли пробыло целых два дня.

Долго стояли Бен и Джуниор Хилли на берегу бурой от взвешенных частиц глины Миссури, несущей свои воды к Миссисипи. Поток уносил бумажный кораблик к далеким берегам, на которых застыл в неге родной Сент-Луис. Но возвращаться в город, где наконец-то жители обрели былое спокойствие, не хотелось. До Нортвила оставалось 300 миль, он был где-то там, за поворотом, притягивая к себе как магнит.

Череда кемпингов, мотелей, автостоянок начала утомлять путешественников. Позади были тысячи миль, намотанных по стране за два месяца. Какую форму ни придавай придорожным гостиницам снаружи, внутри они все одинаковые. Вечный холод влажных простыней, батутная звонкость пружин матрасов, устоявшийся запах вечного странствия и назойливая реклама: вы остановились в самом живописном уголке Штатов! Лучший сервис! Самые низкие цены!

Вообще, реклама доставила маленькому Бену и Джуниору немало забавных минут. В Иллинойсе им казалось, что они мчатся по толстому-толстому слою шоколада — просто рябило в глазах от мелькающих вдоль обочин рекламных оберток «Марса». В Каньонах Скалистых гор, на крутых поворотах какой-то шутник поставил огромные желто-зеленые щиты «Скитлса». Но особенно привлекательными были предвыборные плакаты с изображенным на них во весь рост Большим Беном, невесть каким избирательным ветром занесенные за границы Луизианы.

Увидев в первый раз симпатягу-дедушку, малый чуть не намочил штаны от смеха — верхушку столба облюбовала пара грифонов, наверняка прирученных демократами. Птицы здорово поработали над увеличением числа регалий, украшавших грудь бравого республиканца. Большой Бен, довольный каждой новой наградой, просто сиял от счастья и проехать мимо плаката было свыше всяких человеческих сил. «Форд» взвизгнул тормозами и терпеливо принялся ждать, пока пассажиры пытались подмыть основание столба, на котором было закреплено изображение их знаменитого дедушки. Бел Хилли и его сын и потом не пропустили ни одного портрета своего старикана, чтобы не отдать ставшие традиционными почести. Иногда они шли даже на то, чтобы потерпеть немного, возвращаясь вновь на основную дорогу и зная, что по пути их поджидает уже встреченный не раз дедушка. Иногда приходилось часами стоять у портрета, собираясь с духом, чтобы исполнить ритуальное действие.

Как бы то ни было, Нортвил приближался, будоража воображение малыша своим великолепием.

— Папа, а в Нортвиле река есть?

— Да, сынок. Может, не такая огромная как Миссисипи, но говорят, тоже довольно широкая.

— А дома там все в голубой цвет красят?

— Почему?

— Ну, потому что красиво.

— Не знаю. Может быть, и в голубой. Правда, наш дом, как мне писали, покрашен желтой краской.

— Наш дом? А сколько этажей в нем? Четыре?

— Ну ты даешь! Четыре! Это многовато. Чтоб на такой домище заработать, тебе надо было Сент-Луис взорвать до основания. Обычный дом — два этажа, крыша коньком и лужок у входа. Да, говорят, там около нас озеро есть поблизости.

— Озеро? Вот здорово! В озере можно без плавок купаться.

— Сын, ты что? Почему без плавок? Почему только в озере?

— Ты ведь сам говорил, что в озерах любили купаться краснокожие. А какие же