Диана. — Так неприятно слышать звук снимаемых телефонных трубок, когда с кем-нибудь разговариваешь… Говорят, миссис Эндрюс настояла на том, чтобы их телефон был в кухне, где она может слышать его, когда бы он ни зазвонил, и одновременно приглядывать за готовящимся обедом. Сегодня, когда ты звонила мне, я ясно слышала бой этих необычных часов, которые стоят у Паев. Так что нас, без сомнения, подслушивала Джози или Герти.

— Так вот почему ты сказала: «У вас в Зеленых Мезонинах новые часы, да?» Я никак не могла догадаться, что ты имела в виду. Но как только ты это сказала, я услышала сильный щелчок. Вероятно, это была повешена с бешеной силой трубка Паев. Но не стоит обращать внимание на Паев. Как говорит миссис Линд: «Паями они всегда были. Паями и останутся на веки вечные, аминь». Я хочу поговорить о более приятных вещах. Теперь уже окончательно решено, где мы будем жить.

— Ах, Аня, где? Я так надеюсь, что близко отсюда…

— Не-ет. И это, конечно, недостаток нашего нового дома. Гилберт собирается устроить нас в гавани Четырех Ветров — это за шестьдесят миль отсюда.

— Шестьдесят! Для меня что шестьдесят, что шестьсот, — вздохнула Диана. — Я теперь никогда не могу выбраться дальше Шарлоттауна.

— Но ты должна будешь приехать в Четыре Ветра. Это самая красивая гавань на нашем острове. Там, в маленькой деревне — она называется Глен^[2] св. Марии, — пятьдесят лет практиковал доктор Дэвид Блайт. Это двоюродный дедушка Гилберта. Теперь он собирается уйти на покой, а Гилберту предстоит принять на себя обязанности местного врача. Однако доктор Блайт по-прежнему будет жить в своем доме, так что нам придется подыскать себе другое жилье. Я еще не знаю, что это будет и где, но в воображении у меня есть свой маленький Домик Мечты со всей обстановкой — крошечный, прелестный воздушный замок.

— А куда вы отправляетесь в свадебное путешествие? — спросила Диана.

— Никуда. Не смотри на меня с таким ужасом, Диана, дражайшая, а то мне сразу вспоминается миссис Эндрюс. Она, без сомнения, заметит снисходительно, что люди, которые не могут позволить себе расходы, связанные со свадебным путешествием, поступают вполне благоразумно, если отказываются от него, а потом она обязательно напомнит мне, что Джейн ездила после свадьбы в Европу. Но я хочу провести мой медовый месяц в Четырех Ветрах, в моем собственном дорогом Доме Мечты.

— И ты твердо решила не иметь на свадьбе ни одной подружки?

— Ни одной. Ты и Фил, и Присилла, и Джейн — все опередили меня в том, что касается замужества, а Стелла так далеко — она преподает в Ванкувере. Ни одной другой родственной души у меня нет, а я не хочу иметь подружку, которая не является такой душой.

— Но вуаль-то на тебе будет? — спросила Диана обеспокоенно.

— Всенепременно! Без нее я не чувствовала бы себя невестой. Помню, как я говорила Мэтью в тот вечер, когда он привез меня в Зеленые Мезонины, что не надеюсь когда-либо стать невестой, ведь я такая некрасивая, что никто никогда не захочет на мне жениться — разве только какой-нибудь миссионер, отправляющийся в далекие страны обращать язычников в истинную веру. По моим тогдашним представлениям, миссионеры не могли позволить себе быть особенно привередливыми в том, что касается внешности, раз уже они хотят, чтобы девушки рисковали жизнью, отправляясь вместе с ними к людоедам. Но видела бы ты миссионера, за которого вышла Присилла! Он был не менее красив и загадочен, чем те создания нашего воображения, за которых мы с тобой, Диана, сами когда-то мечтали выйти замуж. Более красиво одетого мужчины я не встречала. И он восторгался «неземной, золотой красотой» Присиллы. Но, конечно, в Японии нет никаких людоедов.

— Во всяком случае, твое свадебное платье — просто мечта, — восхищенно вздохнула Диана. — Ты в нем как настоящая королева — такая высокая и стройная. Как ты ухитряешься оставаться такой стройной, Аня? А я все толстею — скоро у меня совсем не будет талии.

— Полнота или стройность — это, судя по всему, вопрос, где все решает судьба, — сказала Аня. — Как бы то ни было, миссис Эндрюс не может сказать тебе то, что сказала мне, когда я вернулась домой из Саммерсайда: «А ты, Аня, все такая же тощая». «Стройная» звучит весьма романтично, но «тощая» имеет совсем другой оттенок.

— Миссис Эндрюс все толкует о твоем приданом. Она признает, что оно ничуть не хуже, чем у Джейн, хотя — так она говорит — Джейн вышла за миллионера, а ты всего лишь за «бедного доктора без гроша за душой».

Аня засмеялась.

— Мои платья действительно хороши. Я люблю красивую одежду. Помню мое первое красивое платье — из коричневой глории. Мэтью подарил мне его на Рождество, перед нашим школьным концертом. Все, что я носила до того, было такое некрасивое. В тот вечер мне казалось, что я вступила в новый мир.

— Это был тот вечер, когда Гилберт декламировал «Бинген на Рейне» и смотрел на тебя, произнося: «Здесь есть другая, не сестра…» И ты была в таком гневе из-за того, что он подобрал и положил в свой нагрудный карман бумажную розу, которая упала у тебя с головы, когда ты убегала со сцены после диалога фей! Ты тогда и предположить не могла, что когда-нибудь выйдешь за него замуж.

— Что ж, это еще один случай, где все решила судьба, — засмеялась Аня, спускаясь вместе с Дианой по чердачной лестнице.

Глава 2Дом Мечты

Еще никогда за всю историю Зеленых Мезонинов здесь не царило такое волнение. Даже Марилла была так возбуждена, что не могла скрыть этого, — нечто почти невероятное, учитывая ее обычную сдержанность.

— В этом доме никогда не было свадьбы, — говорила она миссис Рейчел Линд, как бы извиняясь. — В детстве я слышала, как один старый священник говорил, что дом нельзя назвать настоящим домом, пока он не освящен рождением, свадьбой и смертью. Смерти здесь были — здесь умер не только Мэтью, но и мои родители. И даже роды здесь были. Очень давно, сразу после того, как мы въехали в этот дом, у нас какое-то время был женатый батрак, и его жена родила здесь ребеночка. Но свадьбы здесь еще никогда не было… Как подумаешь, это так странно, что Аня выходит замуж. В какой-то степени она до сих пор кажется мне той маленькой девочкой, которую Мэтью привез сюда четырнадцать лет назад. Я все никак не могу до конца осознать, что она выросла. Никогда не забуду, что я почувствовала, когда увидела, как Мэтью вводит в дом девочку. Интересно, что стало с тем мальчиком, которого мы взяли бы на воспитание, если бы не произошла ошибка. Хотела бы я знать, как сложилась его судьба.

— Это была счастливая ошибка, — сказала миссис Линд, — хотя, заметь, было время, когда я думала иначе, — в тот вечер — помнишь? — когда я зашла посмотреть на Аню, а она