НА БЕРЕГАХ ТАИНСТВЕННОЙ СИЛЬКАРИ
ГЛАВА 1. КТО? КАК? ПОЧЕМУ?
ПОЙДИ ТУДА — НЕ ЗНАЮ КУДА
Сейчас каждый школьник знает, где находится Забайкалье. А триста лет назад землепроходцы никак не могли отыскать наш край. Они хотели выйти на берега реки Силькари, но никак не могли найти эту реку. Вы скажете: и не мудрено, что не могли — такой реки в Забайкалье нет. Как бы не так: Силькарь — это не что иное, как старинное название реки Шилки. Вот ее-то и искали наши предки. Но выходили они то к Ледовитому океану, то к Тихому. И все потому, что тогда еще не было подробного чертежа Сибири — географической карты. Землепроходцы шли на восток, «на встречь солнца», без компаса и карт, наобум. И главными дорогами для них были реки.
Они доходили до Ангары, строили здесь дощаники и спускались вниз, а Ангара уносила их в Енисей — на север. Из Енисея землепроходцы волоком перебирались в бассейн Лены, а она уносила их еще дальше — на северо-восток.
Вот почему Якутск был заложен на двадцать лет раньше, чем Чита.
Для чего же землепроходцам и служилым людям понадобился неведомый край и для чего они шли сюда, заранее обрекая себя на трудности и лишения?
Дело в том, что слухи о таинственной Силькари давно уже доходили до Тобольска, Енисейска, Москвы.
Рассказывали, что там растет хлеб, водятся соболи и стоит большая серебряная гора.
И вот на поиски Силькари из Енисейска был отправлен отряд Максима Перфильева, а из Тобольска — Дмитрия Копылова. Но шли они вслепую (вот уж поистине: «пойди туда — не знаю куда!») и таинственной реки не нашли. Зато встреченные Максимом Перфильевым тунгусы рассказали, что на одном из притоков Витима живет даурский князь Батога. Этот Батога меняет своих соболей на серебро и хлеб у князя Лавкая, который живет на берегу Силькари. А Лавкай выменивает этих соболей у маньчжур на шелка и другие товары. Серебро же подданные князя Лавкая добывают поблизости. Есть у него и медные рудники, и богатые хлебом поселения — города.
Ничего нового в этом сообщении не было. Но оно лишний раз подтверждало, что Шилка-Силькарь не выдумка, не миф.
С этим рассказом Перфильев пришел в Якутск. А следом служилые люди привезли с северной оконечности Байкала серебряный круг. Оказалось, что такие круги тунгусы носили на голове как украшение. И попали они к ним с той же таинственной реки.
Якутский воевода сразу же стал снаряжать отряд для похода на Силькарь. В него пожелала вступить почти половина жителей. Этому отряду выделили железную пушку, на сто выстрелов пороху, восемь пудов свинца.
Командиром воевода назначил своего помощника — чиновника особых поручений Василия Пояркова. А чтобы он не забыл, зачем его отправляют, воевода дал ему наказную грамоту: «Серебряной и медной и свинцовой руды проведывать и в тех местах острожки поставить и совсем укрепить».
Плыл отряд Василия Пояркова по Лене, по Алдану и Учуре. Учура оказалась порожистой и коварной. Чтобы пробиться в ее верховья, казакам пришлось разбирать пороги, а местами делать запруды.
В одном месте судно, груженное свинцом, ударилось о камки, и «государев» свинец ушел в воду. По реке уже плыли первые льдины, но казаки никак не хотели примириться с такой потерей. Обвязавшись веревками, они ныряли в омут, но свинец словно таймень проглотил.
Вскоре река замерзла, суденышки вмерзли в лед. Казаки сделали нарты, запаслись мясом и тут узнали, что до Силькари рукой подать. Поярков часть людей с казной оставил в землянках, а с остальными пошел дальше.
Перевалив Становой хребет, землепроходцы через две недели оказались на Зее. Здесь они срубили острожек и к весне построили новые суда.
Когда прибыли товарищи, зимовавшие в тайге, новые струги, «ахнувшие горькой смолой, отправились вниз по Зее.
Вскоре они выплыли на широкую гладь могучей реки. Путешественники обрадовались: вот она, наконец, таинственная Силькарь! Однако это была не Силькарь-Шилка, а Амур, и отряд с каждым днем уносило все дальше от заветной цели.
За несколько лет до этого из-под Сольвычегодска на Енисей перебрался Ерофей Павлович Хабаров. Прослышав о богатых соболиных местах, он с братом и сыном ушел на Лену. Здесь он нашел соляной ключ, стал варить соль, выгодно торговать, скупать пушнину. Охотники, которых он нанимал, забирались далеко в тайгу, некоторые доходили до Амура. Не успел Хабаров разбогатеть, как якутский воевода ни с того ни с сего отобрал у него весь хлеб вместе с соляной варницей, а самого заточил в тюрьму.
Но вот приехал новый воевода и ни в чем не повинный Хабаров вышел на свободу. Узнав о том, что Поярков не нашел ни Лавкая, ни серебра, он предложил снарядить экспедицию за свой счет. Воевода не возражал: если Хабарову удастся привести Лавкая под «высокую государеву руку», то в ясачном сборе будет большая прибыль, а воеводе — награда. Он разрешил Хабарову взять гулящих людей и выдал наказную грамоту: «Идти по Олекме и Тунгиру, потом волоком на реку Шилку для ясачного сбору и прииску новых земель… Построить где пригоже острожек… и ходить из того острожка на немирных и неясачных людей, князей Лавкая и Батогу, чтобы они, князцы, с себя и улусных людей давали ясак».
И, конечно, особо наказывалось искать серебряную руду.
И снова поплыли по Лене дощаники, только теперь не вниз, а вверх, до Олекмы. По Олекме, выбиваясь из сил, отряд дотащился до устья Тунгира лишь к осени. Здесь казаки чуть отдохнули, а потом сделали, по примеру Пояркова, нарты и дальше пошли пешком. Но и этот отряд «промазал» — вместо Шилки опять попал в Амур!
На Амуре Хабаров прожил три года. Здесь он собрал богатый ясак и сообщил дарю, что тут по соседству находится серебряная гора. А к сообщению приложил «чертеж земли и городов Лавкая». Якутский воевода тоже писал царю: «Если пожелает государь овладеть даурской землею… и серебряною горою, то пусть пошлет в даурскую землю большую рать».
Когда все это получили в Москве, то решили послать на Амур (серебряная гора — не шутка!) три тысячи стрельцов. А чтобы подготовиться к приему войск и организовать новое — Даурское воеводство, к Хабарову отправили во главе небольшого отряда в сто пятьдесят человек чиновника сибирского приказа Дмитрия Зиновьева. А енисейский воевода Пашков послал на помощь Хабарову стрелецкого сотника Петра Бекетова. Того самого Бекетова, что двадцать лет назад заложил Якутский острог.
На этот раз Бекетов пошел на восток прямо, через Байкал: там только что было построено Иркутское ясачное зимовье и стоял маленький