представлял, каким вам пытались это показать, но верь. Ты не сможешь сразу забыть все, во что верил все это время, но привыкнешь. Должен привыкнуть. Когда‑то Кронтос был частью Эмеральда, частью Саррита. Тысячу лет назад, Саррит был погребен под проклятием эпидемии чумы, которая унесла тогда сотни тысяч жизней. Старики и дети, правители и нищие, воины и крестьяне — чума никому не давала поблажек. Но нас она обошла стороной. Причиной тому было наше Ей служение, мы не могли заболеть и умереть от болезни. Мы в этом видели знак Ее, другие же увидели в этом насмешку… или проклятье. Это было нелепым и глупым. Больные начали войну против Кронтоса. Весь Саррит ополчился на Кронтос только по той причине, что нас не брала чума. Мы не ушли с земель ужасных дикарей, чему вас заставляют верить. Нас заставили уйти и, отнюдь, не дикари. На нашу страну обрушилась сила магии, мы едва могли защищаться. Силы наших Кардиналов тогда не были настолько велики, мы не могли ничего противопоставить магам Эмеральда. И тогда мы приняли решение, которое и сейчас, спустя века, кажется нам единственно — верным — мы ушли от остального мира. Я не могу сказать тебе, как это произошло, лишь одно — все Кардиналы того времени увидели Ее истинный образ… и сошли с ума. Ты знаешь, что происходит с Бессмертными, когда они теряют разум, это ужасная судьба. Но как бы то ни было, они спасли Кронтос, и мы дальше могли служить Ей. Наша страна была разрушена, земли опустошены и превращены в безжизненную пустыню, Кардиналы потеряны. Но нас снова спасла Она и служение Ей. Мы стали ближе к Ней, и мы выжили. От остального мира нас отделил Туман, о нас забыли. Нам дали возможность стать на ноги, чтобы потом вернуться. Время пришло, Вираен. Ты готов быть первым, кто начнет все это?

Диакон был заворожен рассказом Кардинала. Конечно же, он поверил ему и готов сделать что бы то ни стало во служение Ей.

— Готов. — Твердо сказал он.

— Но я снова соврал. Я должен был сильнее удостовериться в том, что ты именно тот, кто нам нужен. Ты не первый. В старом мире уже есть один из нас, один из Бессмертных. Ты отыщешь его в Леоре, в Эйнгваре. Он скажет, что делать дальше, но действовать ты будешь один. Не жди от него помощи.

— Я все понял, Кардинал. Я не подведу Ее и Кронтос.

— Не сомневаюсь в этом, Вираен, будущий Пресвитер. Будущий Бессмертный.

Диакон не верил своим ушам, на него возлагают огромные надежды и в итоге он сможет стать одним из Бессмертных. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, но хочется в это верить.

— Позвольте вопрос, Кардинал? — Вариен дождался кивка. — Почему я?

— Бессмертные не могут пройти сквозь Туман. Сейчас не могут и до тех пор, пока ты не выполнишь возложенную на тебя задачу. Что же касается, почему именно ты… Я уже отвечал на этот вопрос, я наблюдал за тобой.

— Благодарю, Кардинал, — Диакон склонил голову. Пока еще Диакон.

— Пока можешь идти. Мы призовем тебя, когда наступит время. Жди, осталось недолго.

Вираен еще раз склонил голову, они не кланяются даже Бессмертным, служат только Ей, и пошел к выходу. И чем больше он прошел, тем более сильные сомнение зарождались в его душе. Когда уже вышел, от былой уверенности не осталось и следа, лишь сомнение, страх и недоверие. Кардинал водил его за нос, может не врал, но и не говорил всей правды. Вираен лишь игрушка в его руках, сейчас он ясно осознавал это, но изменить ничего не мог. Он всего лишь Диакон и разменная фигура в руках Бессмертного.

Глава I.Наследие

Тракт не выглядел оживленным.

Не казалось даже, что по нему хоть иногда проходит какая живая душа. Если быть еще точнее, тракт был заброшен и причин этой «заброшенности» могло быть много, а могло и не быть вовсе. Беспричинные поступки случаются, но слишком многие ищут смысл даже в них.

Также можно сказать, что тракт был заброшен давно. А может и совсем недавно. Опять же играет роль несколько субъективный взгляд. Ведь уже на протяжении двухсот лет здесь не ступала нога человека… или представителя иной разумной расы, при условии, конечно, что он находился в здравом уме.

А что могло измениться на протяжении подобного отрезка времени? Сразу в голову взбредает смена поколений, которые за двести лет могут сменить себя три, а то и четыре раза. Но поколения людей, а также орков, они тоже не отличаются долгожительностью. Тогда как для некоторых других рас это время играет гораздо и гораздо меньшую роль. Это все равно, что сравнивать людей и бабочек — однодневок, хотя даже такое сравнение тут сможет помочь не совсем так, как хотелось бы. Но ведь здесь не место и не время, чтобы сравнивать понятия времени у различных рас, не так ли?

Тракт был заброшен уже двести лет. Именно столько времени прошло со времени войны, которую в мире Эмеральда нарекли Войной Исхода или, что чаще бывает, Последней. Война изменила многое в жизни всех рас, населяющих все три континента Эмеральда, которых, впрочем, осталось два, не считая Пустошей — единственного, что является напоминанием некогда великого континента Драгнира.

Именно война и является в некоторой степени причиной заброшенности тракта. Некогда он был самым богатым торговым путем Леора, проходящим через самые крупные города трех великих государств. И он же был единственным трактом, по которому можно было попасть в самое сердце Триара — величественных лесов эльфов неразделенных.

Сейчас же этот лес скорее называли Проклятым, но никак не величественным, и все правители, как один, закрывают глаза на эту язву на теле их мира. Но язва была не единственной и, хотя прошла давно война и наступил долгожданный мир, магам всегда находилась работа и без Триара, от которого отвернулись даже эльфы. Остались ли эльфы неразделенные в Эмеральде, вопрос уже вторичен.

Чеканя шаг, подобно бывалому солдату, по тракту шел путник. Любой взгляд в нем сразу же узнавал наемника — вполне обычное явление для всего Хребта Вечности. Добротный кожаный дублет, холщовые штаны, видавшие виды, но все еще крепкие сапоги. Рука, возможно по чистой привычке, лежала на потертом эфесе меча, который скрывался в таких же потертых ножнах. Твердый, казалось, слегка расслабленный шаг, позволял в любой момент быть готовым к бою. Обычный наемник, не более, не привлекающий особого внимания, но и не теряющийся, при случае, в безликой толпе.

Мог, конечно же, возникнуть вполне резонный вопрос: «куда направляется наш путник по забытому богами тракте?». Вопрос можно было счесть несколько тяжелым. Точнее даже не тяжелым, ответить на него было бы не так просто. Можно сказать, что шел он вперед. Но кого же устроит таков ответ? Главное, что