кости куда им вздумается.

Ломтик остановился и сел на большой камень. Кошки тоже остановились:

сначала полосатая кошка,

за ней чёрная кошка,

потом рыжая с белым кошка,

потом чёрная с белым кошка,

потом ещё полосатая кошка,

потом ещё чёрная кошка,

потом красивая черепаховая с белым кошка,

потом два чёрных котёнка,

потом прелестная совершенно белая кошка,

потом голубая персидская кошка, очень холеная и такая жирная, что ей лень было идти в начале процессии,

потом совершенно необыкновенная сиамская кошка песочного цвета с тёмно-голубыми раскосыми глазами и красивым ошейником,

потом бесхвостая от рождения кошка с острова Мэн,

потом серая кошка,

потом ещё одна чёрная кошка,

потом ещё одна чёрная кошка,

потом ещё одна чёрная кошка,

потом ещё одна чёрная кошка,

потом ещё одна чёрная кошка,

и, наконец, ещё одна чёрная кошка.

Не было только ни одной жёлтой кошки — таких кошек вообще не бывает. Правда, один учёный, друг отца Ломтика, профессор Холдейн, пытался вывести такую породу. Он хотел, чтобы кошка была совсем жёлтая, как очень маленький лев. Один такой котёнок уже родился за месяц до начала нашего рассказа. Но в этой книге вы о нём ничего не узнаете. Пока речь идёт только о Ломтике и о свинках.

Так вот, кошки подошли одна за другой и обступили Ломтика. Они стояли вокруг, пока мальчик выворачивал карманы. Сначала он вытащил связку ключей, но кошки — никакого внимания. Затем пять автобусных билетов — кошки и глазом не моргнули. Затем порядком изгрызенный кусок жевательной резины с прилипшей к нему обгорелой спичкой и старую французскую почтовую марку — кошки и усом не повели. Затем измятую книжку и открытку — кошкам хоть бы что. И наконец — бутылку с рыбьим жиром.

До этой минуты кошки сидели спокойно. Они просто смотрели на Ломтика, мигали и время от времени чихали; но стоило ему вытащить рыбий жир, как кошки бросились на него. Все. Разом.

Это не шутка, когда на вас вдруг бросаются девятнадцать кошек! Пожалуй, это самое неожиданное из всего, что может произойти. Правда, если бы на вас набросилось девятнадцать овчарок, было бы куда хуже!

С отцом Ломтика однажды так и случилось. На него набросилось пять овчарок. Они сожрали почти всю его одежду и страшно насели на него — он еле от них отвязался. Но это опять-таки особый рассказ.

Все девятнадцать кошек набросились на Ломтика, и от неожиданности он опрокинулся на спину. Кошки полезли на него, и каждая старалась лизнуть бутылку с рыбьим жиром. Кошки даже полезли друг на друга, потому что на Ломтике не хватало места для всех.

Ломтик чувствовал себя отвратительно. Во рту у него торчало два полосатых хвоста и чёрное ухо, а в его собственном правом ухе была рыжая лапа. К счастью, усы персидской кошки пощекотали Ломтику нос, и мальчик громко чихнул. Добрая половина кошек в ужасе отскочила, а остальных будто ветром сдуло.

Ломтик сел и схватил бутылку с рыбьим жиром.

— Как это я не догадался! — сказал он. — Ведь рыбий жир делают из рыбы, поэтому и запах у него рыбный! Ну, уж теперь ни за что не забуду…

Ломтик был очень доволен. Он узнал нечто новое о рыбьем жире, и всё оказалось гораздо интереснее, чем если бы кошек наслала ведьма.

Мальчик встал и принялся стряхивать с себя кошачью шерсть. Труднее всего было справиться с мягкой голубой шерстью персидской кошки. Она облепила и рубашку и штанишки. В некоторых местах торчали такие большие клочья, что Ломтику казалось, будто персидская кошка оставила на нём своё ухо, или лапу, или хвост.

Ломтик кое-как почистился и пошёл к дому миссис Спригз. Он застал её около хлева. Она старалась подбодрить свинок.

— Не тужите, ласточки мои, — говорила она. — Скоро вам дадут вкусный-превкусный рыбий жир.

Ломтику показалось странным, что свиней называют «ласточками», но он вспомнил, что миссис Спригз всех так называла. Свиньи, казалось, слушали её, а Волнушка даже хрюкнула что-то похожее на «Хр'шо!»

— Неужели Волнушка умеет разговаривать? — спросил Ломтик.

Миссис Спригз очень удивилась:

— Не думаю! Разве свиньи разговаривают?

— Насчёт свиней не знаю, — сказал Ломтик, — но некоторые птицы разговаривают. Например, попугай мистера Смита. Бывают и говорящие собаки.

— Прыгни ко мне в карман! — воскликнула миссис Спригз. — Ты откуда знаешь?

— Очень просто, — ответил Ломтик. — У одного учёного, друга моего отца, была собака, которая умела разговаривать. Если её спрашивали: «Как тебя зовут?», она отвечала: «Дан». Если её спрашивали, чего ей хочется, она отвечала: «Гам!» А на вопрос, что ей дать, она отвечала: «Кекс».

— Неужели? — воскликнула миссис Спригз. — И ты подолгу с ней разговаривал? Может быть, вы вместе читали газеты или ещё что-нибудь?

— Да нет же, — возразил Ломтик. — Больше она ничего не могла говорить. А если ей задавали вопросы в другом порядке, она путалась и отвечала невпопад. Но всё-таки это была необыкновенная собака. Может быть, когда Волнушка поправится, мы попытаемся научить её разговаривать? Мне всегда казалось, что она необыкновенная свинка.

— А не научить ли её петь матросские песни? Например, «Шэнэндоу» или «Рио Гранде», — предложила миссис Спригз. — Здесь так давно никто не пел матросских песен!

— Ну что ж, попробуем, — сказал Ломтик.

Затем они влили рыбий жир в большое корыто с кормом, который миссис Спригз приготовила свинкам к обеду. Они влили столько чайных ложек рыбьего жира, сколько было свинок, и хорошенько всё перемешали. Свинкам обед очень понравился. В бутылке осталось ещё порядочно рыбьего жира, на ужин.

Остаток дня Ломтик провёл в курятнике — воспитывал кур миссис Спригз. Он хотел научить их жить дружно. Удивительное дело: куры всегда ссорятся. К тому же они не очень и умны. Но Ломтик долго возился с ними и кое-чему всё-таки выучил: считать до двух! Куры, конечно, не могли говорить «раз, два», «раз, два». Зато умели делать вот что.

В кармане у Ломтика были желтовато-оранжевые шарики, очень похожие на кукурузные зёрна. Он разложил эти шарики кучками на земле в длинный ряд, а между ними положил кучки настоящих кукурузных зёрен, которые миссис Спригз дала ему. Потом он начал подпускать к этим кучкам кур поодиночке. Первой подошла золотистая курочка породы орпингтон. Она клюнула сначала шарики — не понравилось! Потом клюнула кукурузные зёрна — понравилось! Пришлось очень долго возиться с ней, пока она наконец сообразила, что нужно просто всё время считать в уме «раз, два», «раз, два» и что каждое «раз» означает шарик, а каждое «два» —