универа с букетами… Ему, что, делать больше нечего?

Потом появился Коля, и Ба, скрепя сердце, приостановила операцию под кодовым названием «Юля+Петя».

В свете последних событий что-то мне подсказывает, бабуля успешно занималась партизанской деятельностью в тылу врага. Иначе, с чего бы Коле упоминать о «запасном аэродроме Петеньке» в последнюю нашу ссору?

Взяв на заметку не спускать глаз с Ба и Петеньки, сделала вид, что ничего не подозреваю и – ангел с нимбом и соответствующим терпением.

Ба рассадила семью, и за столом мы с Петей оказались рядом. Петенька вел себя странно: не доставал обычными расспросами, не озадачивал вопросами «почему ты не кушаешь этот салатик», или «попробуй, какой вкусный пирожок». Если бы я не знала, что он «засланный казачок» Ба, решила бы, что мое общество ему в тягость. Мало ли, вдруг разлюбил за пять лет?

Однако недосуг размышлять о странностях Петеньки, все мысли занимали возможные кандидатуры на роль мужа. Как назло, знакомые парни или уже женаты, или заняты знакомыми-собственницами – слово «фиктивный» в отношении брака со своими мужчинами они не признАют.

Вернуться к Коле — ни за какие коврижки! Ёжик — птичка гордая, пока не пнешь, не полетит. Я не то, что пнула: своими глазами застукала в постели с его секретаршей Катенькой и т.д. и т.п. по стандартному сценарию со скандалом и расцарапыванием фейса соперницы. Назад пути нет. Чисто теоретически смогу выдержать фиктивный брак с Колей, но практически… возможность лицезреть его рядом вызывает слезы на глазах.

Что же делать? Что делать?

Мама между тем рассказывала Пете о причине нашей семейной поездки в Канаду:

— Ты помнишь мою старшую дочь, Викторию? Она всегда умничкой была, вот и на стажировку в Канаду улетела. А там влюбился в неё коллега, Бен. И она, молчунья, два года уже с ним встречается, а через месяц выходит за него замуж…

— Я тебе фото по мэйлу высылала, там Вика руку навесу держит, чтобы кольцо показать, — бабушка подмигнула Пете, тот, отчего-то вздохнул.

О свадьбе со мной мечтает?

— А к Юле жених четыре года ходил-ходил, а она…, —и мама обреченно махнула рукой, не замечая мой предупреждающий взгляд, —…все принца ждет!

— Ну, что ты говоришь, Ирина, — поспешно затараторила Ба, —какой жених? И несерьезно у них все было! Да и не было ничего! Ты не думай, Петенька, Ирина любит преувеличивать.

Ага, преувеличила мама, не было у нас ничего. Четыре года несерьезно за ручки держались. И свадебное платье в шкафу понарошку висит…

Я притворно зевнула, чтобы отвернуться и скрыть набежавшие слезы рукой.

— И теперь, представляешь, нам всем визы дали, а Юленьке – нет, —мама с обидой посмотрела на меня, словно я сама себе в визе отказала!

— Мы еще раз заявление подали, — папа ободряюще мне улыбнулся, —может быть, дадут, как считаешь? Ты же юрист, вроде?

— Адвокат, — автоматически поправил его Петя, помешивая ложкой остывший чай.

Ума не приложу, какую связь увидел папа между визой в Канаду и юридическим образованием Пети? Мой родитель качественно сумел загрузить Бома, начав рассказывать историю с визами заново и с подробностями. Как и когда, кто какую бумагу заполнил…

Извинившись, вышла из-за стола на балкон. Курить. Ба поспешила следом.

— Юля, ты почему ведешь себя с Петей так холодно? – она развернула меня к себе и смотрела снизу вверх.

— Ба, кажется, ты забыла, о чем я говорила тебе пять лет назад, —я выдохнула дым в сторону и снова попыталась отвернуться.

— Не дыми на меня! Паровоз несчастный! И кто тебя, пепельницу ущербную возьмет-то? Радоваться должна, что Пётр от тебя не отказывается…

— А кто ему меня предлагает? Уж не ты ли?

— Дуреха, тебе же посоветовали фиктикный брак, а Петьку тоже заграницу не пускают…

— Фиктивный, —исправила я бабулю и задумалась над её словами, —и куда ему надо?

— В Австрию… или Австралию, — Ба неуверенно наморщила лоб, —а! сама спроси! Вы, молодежь современная, чай, как-нибудь договоритесь!

Когда мы с бабулей вернулись в квартиру, выяснилось, что Петю срочно вызвали на работу.

— Где он работает? – папа питал призрачные надежды, что Бом может помочь с получением визы.

— Не знаю, — развела руками бабуля, — в офисе каком-то…

Весь вечер и всю ночь я провела в раздумьях. Еще раз мысленно выстроила в ряд кандидатов в мужья (троих коллег, молодого соседа по площадке, холостого сына папиного друга и… Петьку), так же мысленно стерла их огромным ластиком.

Петька, почему-то стираться не хотел и грустно смотрел на меня, сидя за стареньким пианино. «Сыграй со мной», — жалобно просил он, и я, в конце-концов сдалась, села за инструмент. Странно, мы довольно неплохо сыграли, и клавиши не западали, и люди в приемной паспортного стола рукоплескали нам стоя. А девушка из окошка выдачи виз кричала мне: «Браво, Бом! Браво!». Я все пыталась сказать ей, объяснить, я – не Бом, а Владимирова, но упорно не могла выговорить свою фамилию…

— Что ты там кричишь? – надо мной склонилась бабуля в бигуди и халате, – Два часа ночи, весь дом перебудишь. Тебе снотворного дать? Или заварить успокоительный сбор?

Отказавшись и от того и от другого, я выпроводила бабулю из своей комнаты. Надо же, какой только бред не приснится!

Нужна мне виза, ой, как нужна…

— Юлия! Ты не спящая красавица, вставай! Всю жизнь проспишь! – Ба нещадно тормошила моё плечо.

Пришлось сесть в кровати и открыть глаза. Ба что-то начала говорить, я, прислонившись к стене, снова задремала.

— Юля! Ты к Вике хочешь или нет?!

Ба вылила мне за шиворот стакан воды. Завизжав, я спрыгнула с постели и начала отряхиваться.

— Ба! За что?!

— Вставай, говорю!

Ба строго сложила руки на коленях, и продолжила учительским тоном (педагогический стаж в полвека – это вам не шутки!):

— Едем к моим квартирантам с проверкой. А заодно навестим Марью Борисовну. Приводи себя в порядок и подгони машину к подъезду, я уже давно готова. Даю тебе полчаса.

Внешний вид Ба не оставлял никаких сомнений – она собралась «в свет». Платиновые кудряшки по плечи прочно зафиксированы лаком для волос, брови и глаза нарисованы, губы накрашены ярко-красным. Строгий сиреневый костюм со