Litvek - онлайн библиотека >> Махтумкули (Фраги) >> Поэзия >> Избранное >> страница 3
особенностей культуры, традиций, о поднимает его своеобразие на новую высоту и делает его достоянием многих других народов».

Многолетний опыт развитии советской многонациональной литературы и искусства убедительное тому свидетельство. И еще один яркий пример тому — 260-летие со дня рождения Махтумкули, праздник, который вместе с туркменским народом отмечают все народы Советского Союза.

К живительному источнику бессмертной поэзии Махтумкули постоянно обращаются философы и историки, композиторы и худож-ники, этнографы и экономисты, литературоведы и поэты. Богатейшее наследие Фраги, этапы его многотрудной жизни и борьбы исследуются виднейшими учеными Советского Союза. В Академии наук ТССР создан Институт языка и литературы, который носит имя Махтумкули, организован специальный отдел по изучению его поэзии. В поисках новых материалов систематически организуются экспедиции и на родину великого поэта в долину Сумбара, и к берегам Амударьи, я в соседние республики, страны, где народ бережно хранит все, что связано с его именем. Пески на слова Махтумкули звучат не только в Туркменистане, но и в городах и селениях Узбекистана, Каракалпакии, Азербайджана, Ставрополья, Татарии.

Современные писатели неизменно черпают свое вдохновение в замечательных стихах Махтумкули, считая его своим учителем. Великому поэту посвящаются романы и повести, поэмы и пьесы, кинофильмы, вдохновенные стихи. И еще многие поколения будут продолжать эту работу, по-своему раскрывая духовно богатый, сложный и подчас противоречивый образ любимого поэте.

Талант его выдержал испытание временем. Гений Махтумкули бессмертен, он в песнях и думах народа.


М. Гапуров, первый секретарь ЦК Компартии Туркменистана


Избранное. Иллюстрация № 3
БУДУЩЕЕ ТУРКМЕНИИ

Овеяна ширь от хазарских зыбей
До глади Джейхуна ветрами Туркмении.
Блаженство очей моих, рот полей, —
Поток, порожденный горами Туркмении!
И тень и прохлада в туркменских садах;
И неры и майи пасутся в степях;
Рейхан расцветает в охряных песках;
Луга изобильны цветами Туркмении.
В зеленом ли, алом ли пери пройдет —
В лицо благовонною амброй пахнет.
Возглавлен мудрейшими дружный народ,
Гордится земля городами Туркмении.
Душа Гёр-оглы в его братьях жива;
Взгляните, друзья, на туркменского льва:
Пощады не ищет его голова,
Когда он встает пред врагами Туркмении.
Единой семьею живут племена,
Для тоя расстелена скатерть одна.
Высокая доля отчизне дана,
И тает гранит пред войсками Туркмении.
Посмотрит во гневе на гору джигит —
Робеет гора и рубином горит.
Не воды, а мед в половодье бурлит,
И влага — в союзе с полями Туркмении.
Туркмена врасплох не застигнет война:
Былую нужду позабыла страна;
Здесь розы не вянут — из них ни одна
Не ропщет в разлуке с певцами Туркмении.
Здесь братство — обычай и дружба — закон
Для славных родов и могучих племен,
И если на битву народ ополчен,
Трепещут враги пред сынами Туркмении.
Куда бы дороги туркмен ни вели,
Расступятся горные кряжи земли.
Потомкам запомнится Махтумкули:
Поистине, стал он устами Туркмении.

Перевод А.Тарковского

Избранное. Иллюстрация № 4

КНИГА ПОЗНАНИЯ

Избранное. Иллюстрация № 5
ОТКРОВЕНИЕ

Предстали мне, когда я в полночь лёг,
Четыре всадника: «Вставай! — сказали,—
Мы знак дадим, когда настанет срок,
Внимай, смотри, запоминай!» — сказали.
Затрепетало сердце, я притих,
Когда взглянул на этих четверых.
Юродивые были возле них —
Оми мир: «Юноша, ступай!» — сказали.
Юродивые дали руки мне,
И мы пошли по дремлющей стране:
И некий знак забрезжил в вышине…
«Теперь садись и отдыхай!» — сказали.
Шесть путников я разглядел вдали.
Сидели мы; два пир-заде пришли;
Потоки слез у них из глаз текли.
«Он скоро будет. Ожидай!» — сказали.
И четверо в зеленом, на конях
Невиданных, взметая легкий прах.
Приблизились, привстав на стременах.
«Для встречи тесен этот край!» — сказали.
Увидел я шестидесятерых
Издалека летящих верховых.
«Спешим навстречу! Мухаммед средь них!
И ты его сопровождай!» — сказали.
На круп коня я поднят был. Меня
Как бурей мчало. Я сошел с коня.
Все в круг сошлись, молчание храня.
Я был в средине. «Руку дай!» — сказали.
«Сей муж — Али!» Из-под моих ступней
Тот выхватил циновку. Средь мужей
Упал я навзничь. На груди моей
Был некий груз. Мне: «Вопрошай!» — сказали.
Я спрашивал — и отвечал имам:
«Святой пророк предстал твоим очам,
За ним — халифы первые, а там —
Увейс-Карани — не забывай!» — сказали.
«Ты видел их, земного праха сын!
Взгляни на тех мужей. Средь них один —
Зенги-Баба, другой — Бехауддин.
Заветной цели не скрывай!» — сказали.
Тогда пророк двум шейхам повелел:
«Благословите жизненный удел
Того раба!» И я привстать хотел,
Но мне: «Лежи, молчи, внимай!» — сказали.
Сказал пророк: «Он жаждой обуян.
Подайте чашу, о Шахимердан,
Абу-Бекир, Омар и ты, Осман!»
И мне — мужи: «Не проливай!» — сказали.
И плоть мою на муки обрекли.
Я выпил все, что в чаше принесли;
Сгорел мой разум, я лежал в пыли…
«Мир — пред тобой. Иди, взирай!» — сказали.
Тогда я в жилы недр земных проник
И, вихрем встав, седьмых небес достиг.
И мне: «Теперь ты властен в краткий миг
Окинуть взором звездный рай!» — сказали.
Открылись мне