НИГДЕ НЕ ВСТРЕЧАЛИ ЖИЗНИ. А СЕЙЧАС МЫ ВСТРЕТИЛИ ПОДОБНЫХ СЕБЕ. МЫ ХОТИМ БЫТЬ ВАШИМИ ДРУЗЬЯМИ. ОТЗОВИТЕСЬ! МЫ ХОТИМ УЗНАТЬ ВАС И РАССКАЗАТЬ О СЕБЕ. ОТЗОВИТЕСЬ! ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ШЛЕТЕ НАМ НИКАКИХ СИГНАЛОВ? ПОЧЕМУ НЕ ОТВЕЧАЕТЕ НА НАШИ? МЫ НЕ МОЖЕМ ДОЛГО НАХОДИТЬСЯ У ВАС — НАС ВЫТАЛКИВАЮТ ВИХРИ! ОТЗОВИТЕСЬ! ОТЗОВИТЕСЬ! ОТЗОВИТЕСЬ!» Коман молчал. После долгой паузы он попросил Вельера включить запись еще раз. Слушал он сосредоточенно и угрюмо.

— А ты не обманываешь меня? Как ты докажешь, что перевод точен?

— Если хотите, я принесу сравнительные таблицы… Расскажу о методе перевода…

— Не надо. Отэ сказал, что они сражались с океаном. Это ураган спас всех нас от их нашествия.

— А может, они защищали нас?

— Так и знал, что ты это скажешь. Почему тогда ураган возник снова?

— Коман, они призывают нас откликнуться… Надо подготовить ответ и подумать о том, как передать его… Если бы Отэ сразу сообщил о их появлении, мы уже сейчас знали бы бесконечно много…

— Кто теперь восстановит тетлеб? — спросил Коман. — Без него мы беспомощны, как дети.

— У нас много ученых, способных заняться тетлебом.

— Ты уверен в этом?

— Да.

— Сегодня, сейчас же должен быть создан специальный Комитет. Это приказ!

— Я слышу, Коман, Но сначала надо дать ответ пришельцам.

— Потом, все потом. — Коман отвернулся, и Вельер понял, что беседа окончена.

Прощание

В подготовительном кабинете Лин надел мягкий, эластичный комбинезон, шлемофон и после этого перешел на авиаразведчик. Вагин уже сидел в своем кресле и отдавал команды.

Скоро заработали двигатели, и «Жюль Верн» мягко отделился от громады звездолета.

— Как самочувствие, Лин? — спросил Вагин.

— Отличное. Надеюсь прославить себя этим полетом. — Лин засмеялся.

— Хочешь огорошить нас открытием?

— А вдруг что-нибудь угадаю? Может, у них есть час отдыха и они отдыхают стоя?

«Жюль Берн» входил в атмосферу Новой.

Вихри рванулись навстречу разведчику, Вагин защитился энергетическим полем и отдал приказ вывести контейнер в положение выброса.

Вагин вспомнил о том, что говорил Стил. Неужели и вправду они сейчас убивают?

Это происходит от незнания, от того, что люди Земли и жители Новой не понимают друг друга. Но сейчас они сбросят контейнер, на острове увидят фотографии, прочтут записи, разберут подсчеты… И будут биться над тем, как наладить контакт, чтобы потом руки сошлись в крепком пожатии.

— Пуск! — скомандовал Вагин.

Контейнер упал на зеленое поле, и разведчик помчался дальше, к городу. На экране были видны следы разрушения, показались застывшие островитяне. Но это были не те из них, что стояли раньше у фиолетовой лестницы. Это были другие жители Новой!

— Город не погиб! — крикнул Лин. — Надо высадиться, надо как следует посмотреть…

— Это сделают те, кто прилетит за нами… А может, и нам с вами еще удастся побывать здесь, Лин…

Шествие устремленных

Рон плавным движением вращал установку. Из круглого выступа бил узкий луч, вонзаясь в камень. Луч рисовал глаза, Рон добивался мудрости их взгляда.

Новое панно Рон писал на той же набережной, где раньше было «Шествие прекрасных». Ураган разворотил каменные глыбы и покончил с «Шествием». Мастера брались восстановить панно, но Рон настоял, чтобы набережная была выложена из другого камня. Новое «Шествие» должно было появиться здесь, у фиолетовой лестницы, где останавливались загадочные пришельцы.

Короткими, резкими импульсами Рон посылал лучи вниз. Сильные, точные удары высекали складки одежд, контуры фигур.

Рон увеличил длину луча и круто повернул установку. Луч описал изогнутую линию, дорога помчалась под ноги аэлкам. Он повторил этот удар несколько раз, увеличивая мощность луча, а потом, почти потушив его, стал водить лучом рядом с глубокими линиями.

Начинала прибывать вода. Надо было прервать работу. Рон устало опустился на ступеньки.

Рядом с Роном присели Вельер и Кэли.

— Удалось, Рон? — спросил Вельер. — Не знаю. Сейчас увидим.

Они молча ждали, когда вода дойдет до первой ступеньки. Очертания панно становились все четче. Цвет набирал яркость, струился, как дыхание.

И вот они увидели лица — разные лица, совсем не такие, что были в «Шествии прекрасных». Не только душевную тишину, но и страдание, и боль выражали они. И были они очень непохожими…

Это были аэлки и люди далекой планеты, они шли вместе. Желтые, голубые, оранжевые дороги текли им навстречу.

— Но ведь этого не было, Рони, мы не шли вместе, — сказала Кэли.

— Я надеюсь, так будет, — ответил Рон.