сочувствуем, следим за их приключениями. Они воплощают в себе народный идеал красоты, нравственной силы, доброты, справедливости. Таков, например, юноша Санг Тхоонг из лаосской сказки «Золотая улитка», добывающий волшебные туфли и волшебное копье и спасающий родную землю от иноземного нашествия.

Сказочник решительно отдает свои симпатии людям обездоленным, несправедливо обиженным — сиротке, падчерице, младшему брату. Нередко бывает, что такой герой предстает сначала внешне непривлекательным. Добрая и трудолюбивая падчерица Кхончхи из корейской сказки «Кхончхи и Пхатчхи», которая в начале повествования ходит замарашкой, станет в конце сказки красивой и счастливой.

А. М. Горький говорил, что многие образы сказочной фантастики, например ковер-самолет, вырастали из мечты человека-труженика. Они предвосхищали успехи технического прогресса, предвещали замечательные изобретения человеческого ума. Эти чудеса — самолет, телевизор (магический кристалл) — стали для нас сегодня обычными. Но для крестьянина, заводившего вечером свою сказку не один век тому назад в лаосской деревне на берегу величавого Меконга, туфли, с помощью которых можно по воздуху летать, были недосягаемой мечтой. Такие сказки будили ум, стремление познать мир, мечтать и дерзать.

Сказка привлекала людей еще и тем, что в ней человек легко достигал, казалось, невозможного. Поэтому зачастую волшебная сказка выражает вековые чаяния народа, его веру в торжество добра и справедливости.

Бытовые сказки возникли сравнительно поздно. Герой бытовой сказки действует зачастую в обстановке, привычной и знакомой крестьянину или горожанину: в селении, в соседнем городе, в столице. Это герой из низших сословий — крестьянин, ремесленник. Ему не спешат на выручку сверхъестественные силы, как в волшебных сказках. Нет у него волшебных предметов, нет чудесных помощников-животных. Поэтому герою приходится полагаться на самого себя, свою сметку, изворотливость, жизненную хватку. Правда, иногда в таких сказках появляется злой или добрый дух. Но, как правило, оказывается, что его совсем не трудно одурачить…

Помогают герою бытовой сказки также недогадливость и тупость его противника — богача, важного господина, а то и царя. Герой индийской сказки умный и находчивый Тенали Рамакришна искусно обманывает царя-самодура.

Бытовые сказки, таким образом, часто носят сатирический характер. В них мы найдем народный юмор, издевку над богатеями и другими сильными мира сего. Поэтому люди, слушая такие сказки, весело смеются, потешаются. Ведь в реальной жизни крестьянину или ремесленнику приходилось молча сносить обиды, гнет и произвол. А в сказке могущественные обидчики бедняка всячески высмеиваются. Жадность, скупость, лживость, лень — обычные пороки богатея в представлении сказочника да и в самой действительности. И вот богатого, жадного старика, который все свое состояние нажил обманом, из корейской сказки «Как мальчик перехитрил богача», оставляет в дураках хитроумный малыш.

В бытовых сказках встречается герой, которого А. М. Горький метко назвал «ироническим удачником». Его классическим образцом наш великий писатель считал Иванушку-дурачка русских сказок. Он глуп, недалек, но ему повсюду, к изумлению слушателей, сопутствует удача. В индийском фольклоре таким героем является глупый брахман — священнослужитель. Он делает вид, что учен и умен, разбирается в гадальных книгах, а на самом деле трясется от страха каждый раз, когда надо показать свое искусство. Но неизменно на выручку ему услужливо приходит случайность, и слава мудрого прорицателя все прочнее закрепляется за глупым брахманом.

Слушая такие сказки, крестьяне и ремесленники насмешливо улыбались. Да и тебя, читатель, эти сказки тоже позабавят.

В фольклоре многих народов Азии привлекает образ смышленого, изобретательного героя, выходца из низов. Он оставляет в дураках или ставит в тупик своих недругов — надутых вельмож, жадных богачей, могущественных правителей. В Индии таким героем является Тенали Рамакришна, в Лаосе — Сиенг Миенг. Но пожалуй, самый знаменитый из них — ходжа Насреддин. У турок, иранцев и народов Средней Азии бытуют целые циклы забавных историй, связанных с ходжой Насреддином. Он появляется в чайханах и на базарах, заходит в мечеть, но отнюдь не для молитвы. Он насмешлив, даже язвителен, остроумен. Его слова и поступки не только смешат окружающих, но и заставляют о многом задуматься.

Среди бытовых сказок выделяются сказки о судах и судьях. Есть они и среди сказок о животных. Такая их широкая распространенность понятна. В жизни людей постоянно возникали споры и конфликты, для решения которых нужен человек, способный разумно и справедливо рассудить их. В сказках судья изображается контрастно: он может быть справедливым или несправедливым (как взяточник и неправедный судья-попугай в кхмерской сказке «Два соседа»), умным или глупым.

Хотя истории о судах и судьях переплетаются в сказках с другими сюжетами, в них особенно важен образ судьи. Конфликт и спор нередко приводят к судье, например, героев кхмерских и афганских сказок («Справедливый судья» и другие).

В сказках о судах и судьях, несомненно, зарождалось зерно современных детективных историй — романов, повестей, пьес и киносценариев.

Литература каждого народа уходит своими корнями в устное народное творчество. Самые древние литературные памятники народов Азии теснейшим образом связаны с фольклором. Это шумероаккадский эпос о Гильгамеше, датируемый III — началом II тысячелетия до нашей эры, древнеиндийские эпические поэмы «Махабхарата» и «Рамаяна», устные истоки которых теряются где-то в начале I тысячелетия до нашей эры, древнекитайская «Книга песен» (XI–VI века до нашей эры).

И в дальнейшем, на всех этапах своего развития, литература сохраняет связи с фольклором. Если взглянуть на древнеиндийские сборники повествований «Панчатантра» и «Джатаки», средневековую новеллу Китая, Японии, Кореи, Вьетнама, то мы увидим, что писатели черпали из народной сказки мотивы, сюжеты и образы. В таком литературном памятнике XI века, как «Океан сказаний» индийского поэта Сомадевы, ученые насчитали свыше трехсот вставных историй: сказка там переплетается то с мифом, то с анекдотом, то с новеллой. Также в XI веке в Японии был создан огромный свод «Стародавние повести», составивший тридцать один том. Туда вошли и сказки, и различные забавные истории, причем не только японские, но также индийские и китайские.

В X–XII веках в Багдаде начинает формироваться знаменитый сказочный свод «Тысяча и одна ночь». В него были включены индо-иранские сказки,