в окружении дворцового комплекса с башнями, которые, казалось, упирались шпилями в самое небо, но в то же время – очень изящно и уютно.

- Твои покои на втором этаже, - сообщила Ниаза, толкая дверцу. Мерси кивнула и первой вошла в дом.

- Ничего себе… - прошептала, оглядываясь. А у эмира-то, по ходу, огромный как Тадж-Махал и цветущий как пион комплекс неполноценности. Здание внутри оказалось буквально золотым. Его как будто строили по спец. технологии: отлили параллелепипед из драг. металла, а затем выдолбили лишнее. Еще и сверкающими камнями украсили так, словно их девать было некуда. Красные рубины, зеленые изумруды, синие сапфиры переливались на солнце всеми цветами радуги и производили на неподготовленного зрителя прямо-таки ошеломляющий эффект.

- Мои глаза! – резко отвернулась Мерси, прижимая ладони к векам.

- Прости, госпожа, к этому действительно нужно привыкнуть.

- Сварочный щиток нужно прикупить, а не привыкать, - огрызнулась девушка. Служанка тактично хмыкнула в ответ, но признаваться, что такая мысль иногда приходила и к ней в голову, не захотела. Опустив глаза в пол, она аккуратно обхватила Мерси за плечи и провела по мраморной лестнице на второй этаж. Только там рыжая осмелилась опустить руки. Да так и замерла с открытым ртом, глядя на открывшуюся картину.

- Как ты находишь свои покои, госпожа? – поинтересовалась Ниаза парой минут спустя, когда сообразила, что рыжую пора выводить из ступора. Мерси вздрогнула, перевела взгляд на служанку и поинтересовалась:

- А где остальные?

- Комнаты? – не поняла женщина. – Слуги? Одежды?

- Жёны, - пояснила Мерси. Ниаза хлопнула ресничками:

- Кто?

- Ну, остальные жены великого эмира, - попыталась объяснить рыжая. – Те, с которыми я должна буду делить эти апартаменты.

И здесь, надо признать, Мерси не преувеличила: покои поражали масштабом и роскошью. Это была одна комната размера «стандартный аэродром», секции которой разделялись полупрозрачными тканями, подвешенными к потолку. У дальней стены располагался бассейн с фонтанчиком под пальмой. Ближе к окну – ложе под балдахином. Низкий столик на резных ножках ломился от блюд с едой, а в самом его центре стоял высокий кальян. По всему полу в свободном порядке лежали разноцветные подушки. Там же, где их не было – стояли цветы. Зеленые стебли овивали тонкие мраморные колонны, стелились по мозаике пола, скользили по спинке софы, по арочному выходу на террасу… Мерси даже не смогла сразу определить: это был оазис в комнате, или комната в оазисе. Ее не уменьшали даже ковры, щедрой рукой дизайнера навешанные на стенах.

- Эти покои предоставлены тебе, госпожа, - ответила Ниаза. – Супруга Асмара Воинственного скончалась более десяти лет назад…

Мерси покосилась на женщину: она говорила, задумчиво сдвинув брови, словно не понимала, чего от нее хочет рыжая сирена.

«Выходит, жить я буду в гареме, но одна, - сообразила Мерси. – Интересно, это потому, что здесь вообще не принято брать в жены «оптом», или просто нынешний эмир – такой однолюб?»

- Госпожа, нам нужно поторопиться, - ступила ближе Ниаза. – Ванна наполнена, одежды готовы. Его Светлейшество велел проводить тебя к нему, как только ты будешь готова.

- Эмир не любит ждать? – понятливо улыбнулась девушка.

- Эмиру не пристало ждать, - с выражением поправила служанка.

Ванна представляла собой чугунный лепесток на золотых ножках. Небольшая, симпатичная и спрятанная за очередным пологом из ткани. Мерси задумчиво скользнула по ней взглядом: было похоже, что ее сюда притащили полчаса назад. И какое-то время спустя унесут обратно. Ничего, похожего на слив, девушка не обнаружила: только емкость с водой.

«И деваты еще удивляются, что на земле правят демоны… - вздохнула она. – А чего они ожидали, если даже в королевском дворце нет канализации? Лазурный мир застрял в прошлой эпохе…»

Но, забравшись в горячую воду, закрыв глаза и положив голову на быльце «лепестка», Мерси поняла, что все не так плохо. И еще – что пора успокоится. Потому что если она не сдержит себя и выскажет эмиру то, что думает о нем, форме его правления и о Лазури в целом, дяденька может и не простить. А ругаться с ним сегодня было бы слишком дорогим удовольствием.

«Ну, так я буду улыбаться и поддакивать, - с предвкушающей ухмылкой решила Мерси. – А когда враг расслабится, подпустит ближе, и не будет ожидать подвоха – я устрою ему большой бадабум. Надо только немножко подождать. В конце концов, не может же он быть хуже моего деда? Как-никак, феникс, почти ангел – хоть в чем-то его положительная сторона должна проявиться. И вот эту слабую точку мне как раз и предстоит найти… Господи, дед-уэ, кто бы мог подумать, что однажды я дам тебе повод мною гордиться…»

Слуг во дворце эмира было немеряно. Особенно стражников. Талантливо подражая бессловесным истуканам, они стояли у каждой двери – с гардами в руках и выражением абсолютного безразличия на лицах. Они даже смотрели четко перед собой, в одну точку. И моргали синхронно. Мерси притормозила у одной, особо колоритной пары с роскошными бородам. Действительно, каждые пять секунд: одновременный «морг». Как будто рядом притаился командир с секундомером и флажком.

Забавно, но несмотря на такую жесткую муштру никто не попытался остановить девушку при входе в «святая святых». Более того: ее даже не представили! Ниаза попросту втолкнула рыжеволосую в зал и быстренько захлопнула дверь. Мерси покосилась за спину и мысленно покрутила пальцем у виска. Вот нафига, скажите, такой штат охраны, если на критичных точках они даже наличие колюще-режущих предметов не проверяют?

«Ну, раз уже запустили, - переступила девушка с ноги на ногу, - не стоит мяться в дверях».

Тем более, что эмир ее все равно заметил. Он оторвал взгляд от пергамента, который до этого внимательно изучал, посмотрел на девушку задумчивым и немного отрешенным взглядом, словно пытался вспомнить, где он мог ее видеть, а потом расплылся в такой улыбке, что Мерси невольно почувствовала себя Санта Клаусом. Даже как-то неловко стало за отсутствие подарков.

- Мерседес Оитомэ? – подорвался на ноги владыка.

- Асмар Воинственный? – напряглась рыжеволосая. Вообще-то, она была почти уверена, что повстречалась именно с сиятельным эмиром Лазури. Во-первых, он был единственным, кто спрыгнул с трона (а то, что золотое кресло с