время говоришь о своей любви, но ни разу не спросил, люблю ли я тебя так, чтобы связать свою жизнь с твоей. И сегодня ты появляешься на моей помолвке, и уговариваешь сбежать с тобой в Париж. Почему ты все решаешь за меня?
— Ты не хочешь выйти за меня замуж? — Рамон все еще не мог прийти в себя. — И никогда не хотела этого? Ты не любишь меня?
— Я люблю Стивена, — со страстной убежденностью произнесла Мэнди. — Только его одного! — Даже ради спасения своей жизни она не взяла бы обратно эти слова.
— Ну, ладно, ладно! — пробормотал Стивен, скрывая удивление. — Пойдем, Мэнди, господин Хассан, наверное, все понял.
Но Рамон не обратил на него ни малейшего внимания.
— Все это время ты любила месье Хирона? — допытывался он.
— С первой минуты, — заявила Мэнди. — Я люблю его всем сердцем.
— Похоже, я собственными ногами протоптал дорогу в ад, — простонал Рамон.
— Ты определенно выбрал неправильный курс, старина, — согласился Стивен.
— Частично это моя вина, — вмешалась Мэнди. — Мне не следовало ходить с тобой купаться, танцевать…
— И месье Хирон позволял тебе все это? — Голос Рамона звучал все более удивленно.
— Мы не были тогда помолвлены, — пояснил Стивен слегка смущенно. — Я наблюдал, как развиваются ваши отношения, но не хотел вмешиваться. Как теперь оказалось — зря.
— Вы хотите сказать, что ждали, что Мэнди сама сделает выбор? — в изумлении спросил Рамон. — Поистине прав мой отец, когда говорит, что ваши обычаи совсем не похожи на наши.
— Совершенно верно. Вы с Мэнди принадлежите разным мирам. Разное происхождение, разное воспитание. Это породило недоразумения, в которых никто из вас не виноват.
Но Рамон все еще не успокоился. С трагическим стоном он закрыл лицо руками.
— Все кончено! Моя прекрасная мечта развеялась, как дым! — Он поднял голову, темные глаза резко выделялись на его бледном лице. — Какой жестокий удар! Как я наказан! Но могло ли быть иначе? Я осмелился проявить открытое неповиновение своему отцу. Я, его старший, самый любимый сын… — Он повернулся к машине. — Мне надо уехать. Но не в Париж. Я возвращаюсь домой, где меня ждет отец… Вы передадите Ренате мои извинения? — добавил он уже менее драматичным тоном.
— Разумеется. — Стивен протянул ему руку. — Мы будем очень сожалеть о случившемся. До свидания.
Рамон ничего не ответил, он даже не обернулся. Медленно он прошел по тропинке, сел в автомобиль и исчез.
Какое-то время Стивен и Мэнди молча стояли на темной дорожке. Где-то в темноте, среди деревьев, запела ночная птичка. Наконец Стивен прервал молчание.
— Давай посидим на скамейке и придем в себя, — предложил он. — Но может быть, ты предпочитаешь вернуться в дом?
— Ох, нет! — Мэнди перевела дыхание. Никогда еще она не чувствовала себя так неловко. Эти безумные слова о любви — боже, что она наговорила!
От стыда Мэнди спрятала лицо в ладонях.
Стивен подвел ее к беседке, спрятавшейся за цветущими кустами. Свет праздничных фонариков освещал его лицо, когда он сел рядом. Нежные цветы, напоминающие камелии, в искусственном свете казались восковыми.
Прядь волос выбилась из прически Мэнди. Дрожащей рукой она поправила ее. Стивен молча наблюдал за ней.
— Теперь тебе лучше? — спросил он, когда она справилась с непослушным локоном.
От нежности, прозвучавшей в его голосе, Мэнди захотелось заплакать.
— Со мной все в порядке. — Она попыталась успокоиться. — Я не виновата, Стивен, пойми! Кто бы мог ожидать этого? Рамон со своим безумным планом побега… Представляешь, он заказал билеты на самолет, улетающий в Париж!
— Меня это не удивляет, — сказал Стивен. — Рамон производил впечатление человека, доведенного до отчаяния. Я не спускал с него глаз во время вашего танца. Когда вы исчезли из зала, я сразу отправился на поиски, предполагая, что он выведет тебя во внутренний дворик, чтобы использовать последний шанс. А уж когда ты закричала…
Мэнди вздрогнула.
— Я испугалась. Но все это сейчас смешно. Милый Рамон, впавший в неистовство…
— Хотел бы я посмотреть, как бы ты радовалась, если бы он все-таки запихнул тебя в машину.
Мэнди протянула руку и потрогала цветок.
— Понимаешь, он ни минуты не сомневался, что я люблю его и хочу уехать с ним. Я чувствую себя просто ужасно, как будто обидела беззащитного ребенка!
— Не говори чепухи! — возразил Стивен. — Перестань романтизировать эту историю. Рамон оправится от нее гораздо быстрее, чем ты думаешь. Юношам свойственно влюбляться в хорошеньких девушек — вот увидишь, он переживет этот момент, и в следующий раз будет гораздо умнее.
У Мэнди вырвался вздох облегчения.
— Как ты умеешь успокоить, Стивен!
— И это все?
Она почувствовала, что щеки вспыхнули огнем. Что это? Намек на ее пылкое признание в любви?
— Что ты имеешь в виду?
— Твое объяснение в любви было очень убедительно. Знаешь, я поверил тебе…
— Но это убедило и Рамона!
— В самом деле, — согласился он.
Какое-то время они сидели молча, прислушиваясь к плеску фонтана. Прогуливающиеся гости с понимающими улыбками поглядывали на них.
— Они смотрят на нас, как на пару голубков, — криво улыбнувшись, сказал Стивен. — Если бы они знали правду! Но наконец-то вся эта история закончилась. Совсем скоро мы избавимся друг от друга.
— Ты будешь доволен.
Стивен ничего не ответил. В горле у Мэнди застыли слезы. Она так много перенесла за этот вечер, но пребывание со Стивеном в беседке оказалось последней каплей!
— Нам, наверное, нужно вернуться к гостям, сказала она. — Рената, по-видимому, удивляется, куда мы исчезли.
— О, она не станет беспокоиться, — небрежно бросил Стивен.
— Тогда, может быть, нам поехать домой? — Голос девушки дрогнул.
Стивен накрыл своей ладонью ее руку.
— Бедная Мэнди! С тебя уже достаточно приключений, да? К сожалению, пока еще рано покидать торжество. Но если это хоть как-то утешит тебя, знай — мне вся эта комедия до смерти надоела!
Как будто он открыл Америку! При других обстоятельствах она разрыдалась бы. Но вряд ли подобная истерика найдет понимание у Стивена. Чтобы взять себя в руки, она попыталась вернуться мыслями к встрече с марабутом и рассказала Стивену, как этот необычный человек внезапно возник рядом с ней в начале вечера, предупредив об опасности.
— Казалось, он знал, что история с Рамоном добром не кончится. Это просто невероятно! Ты думаешь, он действительно видит то, что недоступно другим?
— Возможно. В этом святом человеке так глубоко укоренилась любовь к ближним, что он улавливает малейшие движения их души.
— Он всегда так умиротворяюще