программе или чья-то оплошность, но факт оставался фактом: корабль поднялся, оставив на крошечном спутнике Марса весь экипаж. Корабль назывался «Дискавери» — «Открытие». Эта история наделала в то время много шума. Вновь поднялся вопрос о «бунтующих автоматах». Некоторые конструкторы, поддавшись общему настроению, отказывались от автоматических навигаторов. В результате погибло несколько американских и два французских исследовательских корабля. Потом все вошло в обычную колею. Автоматы работали надежно, и о случившейся истории стали забывать. Она постепенно превратилась в легенду, ходившую лишь среди курсантов в школе астронавигации…

«Дискавери» — «Открытие»… Значит, это тот самый легендарный корабль! Пименов пошел в рубку управления. Непонятные приборы. Крохотные экраны на всех четырех стенках. Экран противометеорного локатора. Потертые кресла командира и навигатора. Толстенный слой пыли на их черном кожаном покрытии. На столике пластиковые листы со звездными картами. Планы фарватеров в метеорных полях.

Пименов подключил антенну своего шлемофона ко внешней антенне корабля.

— МП-149… Говорит Пименов… Как слышите? Прием…

— Слышим прекрасно. Как дела? Что за корабль? Можно ли подойти пдближе? Прием,

— Эта старая калоша называется…

И тут какая-то страшная сила ударила Пименова в грудь. Он упал в командирское кресло и только через несколько секунд понял, что почему-то включились двигатели. «Дискавери», набирая скорость, уходил от МП-149.

— МП-149… МП-149… Стреляйте по мне из про-тивометеорной! Кораблем управлять не могу. Представляю опасность для других межпланетных ракет. Стреляйте! Я — цель! Огонь!

МП-149 не отзывался. Плазменные струи из двигателей «Дискавери» повредили антенны патрульного корабля… Когда антенны были исправлены, «Голландца» уже рядом не оказалось, и лишь однажды сквозь шумы и трески космических помех донеслись слова;

— МП-149… МП-149… Говорит Пименов. Говорит Пиме…

На этом связь оборвалась. Запеленговать местонахождение «Летучего голландца» не удалось.

* * *

Старинные двигатели выли так, что закладывало уши. Корабль сотрясала сильная вибрация. Ускорение было не очень большим, максимум два «же», но Пименов упал в кресло от неожиданности. Он стал быстро осматривать пульт управления, силясь найти кнопку, выключавшую двигатели. Все кнопки на пульте казались одинаковыми, все циферблаты смотрели своими круглыми глазами, будто удивляясь несмышлености космонавта. А Пименову было не до шуток. Рядом в секторе пролегала трасса грузовых ракет Земля — Марс. Правда, вероятность встречи столь мала, но… Он вспомнил судьбу «Кибальчича» и «Ньютона». Такой встречи нужно избежать. Неуправляемых тел не должно быть в районе судоходного сектора: Пименов решительно заорал в микрофон:

— МП-149! МП-149!.. Стреляйте по мне из противометеорной! Кораблем управлять не могу! Представляю опасность для других! Стреляйте по мне!

МП-149 не отзывался. На заднем экране еще виднелся его силуэт.

— МП-149! МП-149!.. Отзовитесь! Говорит Пименов!..

Патрульный корабль молчал. Пименов по очереди надавливал все кнопки. Стрелки индикаторов метались, как ошалелые. Командир дернул за какой-то проводок.

Вдруг противная вибрация исчезла. Уши вновь заложило. На этот раз от тишины, тишины густой, словно вата. Тишины, которая залезала во все поры тела, во все щели… Двигатели смолкли…

Пименов встал с кресла, прошелся по рубке управления. Опять подошел к пульту, взглянул на кнопки. «А нет ли здесь такой, чтобы нажать и… бац! Нет корабля, нет опасности!.. Вот он, проводок на пульте… Рядом с кнопкой… Да это же кнопка «Запуск»! Теперь ясно, почему каждый раз включались двигатели: случайно оторвавшийся проводок при выстреле пушки замыкал цепь включения. А он, Пименов, наверное, его зацепил, когда стоял у пульта».

Пименов снова сел в кресло навигатора и вдруг почувствовал, что очень хочет есть. Он вынул из контейнера термос и тубы с пастой. Немного поколебался и поднял стекло шлема. В нос ударил какой-то специфический запах, запах чужого корабля. Через несколько минут он уже привык к этому запаху и перестал его замечать. Кофе согрел, паста немного подкрепила. «Пищу надо экономить», — подумал он…

…Старый-престарый американский корабль несется вокруг Солнца в космической пустоте. Орбита корабля все время меняется. Он изредка встречается с другими ракетами на межпланетных трассах.

Несколько встреч и несколько катастроф. «Летучий голландец»… Это здорово придумано. Но все-таки что же случалось каждый раз? Как получалось, что корабли, имеющие на борту все для обеспечения безопасности полета, гибли или терпели аварии? Конечно же, не в злом роке дело и не во взбесившихся автоматах… Люди на встречных ракетах считали, что старый корабль терпит бедствие, пытались оказать помощь, но срабатывала автоматическая противометеорная защита «Дискавери». Встречным кораблям приходилось посылать в эфир «SOS». Некоторые не успевали сделать даже этого… Что с МП-149? Почему он не отзывался? Живы ли ребята? Как им помочь? Он снова включил шлемофон:

— МП-149… МП-149…

Ответа не было. Только шорохи и шепот космоса… «Где искать ребят? Где нахожусь я сам? Сколько «Дискавери» успел пролететь с тех пор, как я попал на его борт? Как определить все это? Незнакомые приборы, незнакомое управление, незнакомые двигатели, незнакомые звездные карты… Хоть бы что-нибудь знакомое для начала!»

А «Летучий голландец» мчался все дальше и дальше, куда-то в район судоходных тридцатых секторов…

Пименов встал с командирского кресла, отогнул подальше от контактов проводок на пульте у кнопки «Запуск» и вышел из рубки в коридор. На левой стороне четыре двери, на правой — одна в выходную камеру и еще одна дверь в конце коридора, видимо, в реакторное отделение. Пименов открыл первую дверь — библиотека: на полке стоит несколько книг. В маленьких ящичках множество микрофильмов. На столе аппараты для чтения. Во второй комнате — радиорубка. Передатчик не работает, что-то стряслось за эти две сотни лет. Жаль, даже «SOS» нельзя передать «Нужно попробовать исправить передачик. Это — главное». Третья комната была складом-холодильником и камбузом. В холодильнике лежали окорока, колбасы, замороженные овощи, банки с пивом и еще каким-то напитком. «Живу! — подумал Пименов. — Строгий рацион… И почти санаторий».